Ночь оказалась невероятно, нескончаемо долгой. И лишь когда на улице уже рассвело и в так и не закрытое плотными шторами окно заглянули первые солнечные лучи, мужчина отодвинулся, оставляя меня в одиночестве на разоренной кровати и произнёс:
- Можешь поспать.
Но стоило мне прикрыть глаза, как на живот легла тяжелая рука и Темный добавил:
- Чуть не забыл. Придется немного потерпеть.
И моё тело под его рукой обожгла острая боль, заставляя изогнуться и увлекая в тьму небытия.
Проснулась я уже глубоко за полдень. В доме было тихо и мага рядом не наблюдалось. Я облегченно вздохнула и осторожно, стараясь не совершать резких движений, сползла с кровати. Внутри всё тянуло. Нет, надо отдать Темному должное, он ещё дважды лечил меня, и хотя в этом не было никакой заботы, скорее нежелание слишком быстро испортить интересную игрушку, я была ему благодарна. Если бы не его магия, встать с постели после того, что он вчера со мной сотворил, я смогла бы не скоро. Если бы вообще смогла. Зеркало в ванной комнате выразительно подчеркнуло на моем теле все следы бурной ночи: искусанные до крови губы, темные отпечатки стальных пальцев на груди и ягодицах и засохшие потеки на бедрах. Пожалуй, девка из веселого дома, которую сняла на всю ночь компания студентов и то выглядела бы не настолько истерзанной. Но моё внимание привлекло не это. Самым ярким знаком, оставшимся на мне от Темного, был рисунок в виде раскинувшего крылья ворона, что красовался на моем животе, кончиками перьев обхватывая тазовые косточки. Я, если честно, сначала даже не поняла, что именно вижу, а вот когда до меня дошло, что мне, по сути, поставили клеймо, способное сообщить всему миру о том, с кем и как именно я провела эту ночь, меня накрыла такая чистая, первозданная ярость, что в глазах потемнело. А когда вместе со слезами закончились и ругательства и я убедилась, что стереть рисунок можно, пожалуй, только с кожей - то и невероятное спокойствие. "Если уже ничего нельзя изменить, то стоит ли переживать по этому поводу?" - вспомнила я любимую присказку мамы, вырастившую меня самостоятельно. Не стоит. Так что я в очередной раз умылась, натянула форменное платье, кое-как прикрыв разорванную ткань на груди, и, тихонько выскользнув из гостевой комнаты, поспешила к себе. Нужно было сегодня же сообщить графу о том, что я увольняюсь, а он после обеда часто уезжал по делам, так что следовало поторопиться. Оставаться в этом доме больше необходимого я не собиралась!