Спорить я не стала. Зачем обижать человека, от чистого сердца предлагающего помощь? Скромненько отошла и наблюдала, как легко парень взбирается на склон, как продирается сквозь ветки, оказавшиеся колючими, как вытаскивает из их переплетения нечто маленькое, белое, похожее на мохнатый колобок... И как этот колобок с писком взвивается в воздух, становясь раза в два больше, зависает над нами, а потом растворяется в безоблачном небе.
А небо у них тоже интересное. Бледно-фиолетовое...
Спускался Йонто не столь красиво. Запнулся обо что-то в зарослях и преодолел путь вниз чуть ли не кубарем. На меня, подскочившую к нему, он взирал очень даже неласково. Будто это я его туда лезть заставила! Правда, взгляды взглядами, а ни слова упрека в свой адрес я не услышала. Вот колючим кустам досталось, да... За дело досталось. Йонто весь исцарапался, кое-где даже одежда порвана оказалась.
– Отвернись, – бросил он, стягивая рубашку. – Эта дрянь ядовита.
– Зачем ты тогда туда полез? – повернувшись спиной, выдохнула я. В ответ раздался лишь плеск. Поможет ли? Если яд попал в кровь... – Ты теперь умрешь, да? – вырвалось у меня.
– Угу. Придется тебе копать могилку. И цветы на нее до конца жизни носить, – усмехнулся Йонто, и мне сразу полегчало – умирающие не язвят столь бодро. Не хотелось бы, чтобы он пострадал. Особенно из-за меня.
Каюсь, обернулась я раньше, чем позволили, и не пожалела. Всего-то хотела взглянуть, насколько серьезны повреждения, но увидела нечто такое, от чего позабыла о царапинах.
По рукам Йонто, от запястий и до плеч, вились татуировки. Геометрические фигуры, вязь непонятных символов, причудливые завитушки – все гармонично переплеталось, образуя единую завораживающую картинку. Которой мне, к величайшему сожалению, полюбоваться не позволили.
Рубашку Йонто надел прежде, чем вздох восхищения сорвался с моих губ. Шнуровку он затягивал уже под разочарованный стон.
– Что это? Почему прячешь? Дай взглянуть!
– Нет, – отрезал Йонто, проследил за моим взглядом, прилипшим к намокшим рукавам рубахи, и досадливо поморщился: – Ана, что ты делаешь?
Я тянула ручки к спрятанной от меня красоте, но заданный усталым тоном вопрос изрядно отрезвил, заставив убрать ладони за спину и сжать их в замок. Во избежание новых неловких ситуаций...
– Прости, – проворчала обиженно. – Мне очень понравились твои татуировки. Не знала, что ты столь трепетно к ним относишься.