- Что ты там бормочешь? - раздраженно процедил Тиран и, больно схватив за плечо, развернул к себе лицом. - Говори громче! Я задал вопрос и жду ответа!
- У меня нет другой одежды, - сквозь зубы повторила я, нервно комкая подол шелкового бордового платья, единственного, что осталось от прошлой жизни.
- Великолепно! - всплеснул руками он, наконец-то выпустив меня из захвата. - Тогда переделаешь это, - приказ. - Нижние юбки отпороть, подол укоротить до колена и перекрасить в черный. Пигмент возьмешь в кладовой.
Ослушаться опекуна? Увы, я не могла. Пришлось всю ночь варить в котле любимое домашнее платье, чтобы наутро достать невообразимое нечто в кошмарных разводах. На следующий день надо мной смеялась вся кухня, а старый граф, едва зайдя, лишился дара речи и мигом отдал управляющему приказ выдать мне положенную форму.
Положенную?! Как оказалось, Тиран надо мной просто «пошутил», как он потом сказал отцу, но раскаяния в его словах не было ни на грош. Я проплакала всю ночь над зря испорченным платьем, последним напоминанием о былой жизни, а потом утерла мягким шелком слезы и сожгла его в печи. Огонь благодарно пожирал ткань, тепло очага высушивало мокрые дорожки на щеках, а я, успокоенная мерным треском поленьев, с тоской отпускала благополучное прошлое. Прошлое, которое никогда не вернется. А жизнь продолжалась, и приходилось приспосабливаться к новым условиям.
То платье оказалось лишь началом. Тиран, похоже, решил извести меня придирками, а как можно придраться к кухарке? Элементарно!
Где-то через месяц моей работы, после завтрака меня неожиданно вызвал в кабинет старый граф.
- Что это? - с порога заявил полноватый пожилой мужчина, брезгливо поднимая двумя пальцами длинный волос.
- Чей-то волос, - уже понимая, к чему он клонит, осторожно ответила я.
- И что он делал в моей тарелке? - вкрадчиво поинтересовался граф.
- Лежал, наверное? - легкомысленно пожала плечами в ответ.
К завтраку в тот день я даже не притрагивалась, всецело занимаясь обедом, поэтому и угрозы не распознала, искренне считая, что правда на моей стороне. Правда, может быть, и да, а вот справедливость...
Графу мой ответ явно не понравился. Он глубоко вздохнул и разразился длиннющей тирадой на тему гигиены, ответственности и прочая, прочая, прочая. Мне оставалось лишь молча внимать, опустив взгляд долу, чтобы старик не увидел злого блеска в глазах. Сомнений в том, кому я обязана этой выволочкой, не было. Тиран стоял за спиной отца и с мерзкой ухмылочкой следил за мной.