Что-то очень холодное обвилось вокруг ноги, резко дёрнув, и я чуть не полетела на асфальт, резко обернувшись и махнув рукой со светящимся браслетом. Тьма отпрянула, но щупальце не убрала, вытягивая из меня силы, и медальон на шее аж нагрелся, отдавая своё. Судорожно всхлипнув, я лягнулась, стиснув зубы, и рубанула кинжалом, узор на лезвии пылал багровым от близости тонкого мира. А вот сейчас раздалось яростное шипение, и тень распалась, истаяв, темнота вокруг меня отпрянула шага на три. Дав себе мысленного пинка, заставила себя вскочить и поковылять к выходу, держа перед собой руку с татушкой. Да, до какого-то момента она питала сама себя, однако в последнее время слишком много контактов с тонким миром и попыток пробиться ко мне оттуда, поэтому рисунку требовалась подзарядка.
До дома доковыляла на честном слове и одном крыле, голова кружилась, перед глазами всё плыло, а запястье тупо ныло. Защита давно погасла, и я двигалась исключительно по светлым улицам, старательно держась подальше от подворотен. Смутно помнила, что, кажется, в кармане вибрировал телефон несколько раз, но вряд ли мой хриплый и слабый голос обрадует Стецкого, потому просто шла вперёд практически на автопилоте и по приборам. Завернув в знакомый двор, едва не застонала от облегчения, на несколько мгновений привалилась к колонне, переводя дух, и порадовавшись, что в нашей арке был фонарь на фотоэлементах. А в самом дворе тоже горели фонари. Я даже успела сделать несколько шагов к подъезду, когда вдруг неожиданно чьи-то сильные руки легко подхватили, подняв, и понесли.
— Наумова, твою налево через коромысло! Куда ещё вляпалась?! Почему не предупредила? – ой, кажется, мой шеф, и, кажется, {очень} злой. – Приключений захотелось на жопу?! Я же сказал дома ждать!