Потом я, конечно, успокоилась. Причёска вернулась к исходному состоянию, а глаза – к природному цвету, но определённый звоночек даже не прозвенел, прогремел набатом, перепугав всех родственников до седьмого колена. Это ж что за чудо-юдо такое, фея-гоблин?
Затем были бесконечные походы по врачам, гадалкам, практикующим ведунам и шаманам. Во мне искали бесов, проклятия и смертельные заболевания, на первых порах приводящие к позеленению кожи и волос. Поначалу я терпела, спокойно высиживая и вылёживая на приёмах и медитациях, но сдержанность моя оказалась не бесконечной. Распиаренный психолог, высокомерно называвшая моё состояние психосоматическим, посоветовала поменьше смотреть ужастики и перестать менять облик, пугая родных. И вот там-то, на мягкой кушетке в маленьком кабинете я позеленела от злости уже вполне осознанно, со знанием дела. Сверкающие зеленью глаза, волосы-иглы, клыкастый оскал… гоблины, когда их кровь веками не разбавляют люди, выглядят весьма пугающе. А я, кажется, ещё и какую-то боевую форму умудрилась принять.
В общем, прославленный психолог после этого скоропостижно ушла в бессрочный отпуск и так и не вернулась в профессию. А меня начали изучать вдвое интенсивней, уже без привлечения разнообразных шарлатанов от мира магии и науки.
Выяснилось, что гоблинские гены оказались коварными. Доминантные по своей сути, как и матушкино наследие, при смешении они выдали такую необычную спираль ДНК, что светила генной инженерии за голову хватались и советовали сдать меня на опыты и не мучиться. Я на опыты сдаваться не желала, зло сверкала изумрудами глаз и вырывала зелёные руки у медсестёр, алчущих моей уникальной крови. Родители, впрочем, были на моей стороне и спешно увезли от бдительного ока Совета к отцовским родственникам в Англию, спрятав в закрытой частной школе.
Увы, прижиться среди британской публики мне не удалось. Даже чопорным англичанам зеленеющая от эмоций фея показалась чрезмерно экзотичной, хотя пару лет я умудрилась проучиться почти спокойно, до первой своей влюблённости.
Его звали Чарльз, как принца. И внешне он казался каким-нибудь сказочным героем – синеглазый брюнет с обаятельной улыбкой, на котором даже нелепая школьная форма в косую клеточку сидела просто великолепно. Мы гуляли по цветущему саду, беседуя о всякой ерунде. Он держал меня за руку, чуть поглаживая ладонь кончиками пальцев, и я чувствовала себя самой счастливой на свете.