– Точно не ограничусь!
И словно бы с неохотой отстранился.
– И, кстати, отказаться от желания тоже нельзя! Ведь я уже здесь!
Сердце забилось как сумасшедшее и я впилась в шершавую кору дерева пальцами. Только бы устоять! Только бы не сползти вниз по стволу, показав, насколько мне страшно!
– Пожелай чего-нибудь другого! – предложил волк и внезапно я осознала, что он просто развлекается! Играет со мной, как кошка с пойманной ею мышкой! Которая в любом случае предназначена ей на обед! Вот сволочь! Но... если меня он в любом случае не отпустит, то Славка... Быть может получится спасти хотя бы её! Я набрала в грудь побольше воздуха и, стараясь не думать о том, что будет дальше, прошептала:
– Моя сестра! Я прошу для неё жизни, свободы и безопасности. А цену. Назови сам. Ты ведь уже знаешь, что именно хочешь взамен!
Оборотень задумался. А потом на его губах снова заиграла уже знакомая циничная ухмылка. И он кивнул.
– Хорошо, я обеспечу твоей сестре жизнь, свободу и безопасность. А ты за это дашь мне Клятву.
И когда я в недоумении уставилась на него, пояснил:
– Клятву покорности. Вечную. Пожизненную. Ты станешь моей. Добровольно. Согласна?
– Но, – я в ужасе посмотрела на него, – её же применяют только к осужденным за тяжкие преступления! И дают в храмах всех Богов в присутствии главного жреца! Боги не примут её от меня! Тем более здесь!
– Это уже не твоя забота, – улыбнулся мужчина и шагнул ко мне еще ближе. – Если не примут, будем считать, что обязательства с твоей стороны полностью исполнены. Решай! Времени почти не осталось!
– И ты просто отпустишь нас? Если Клятва не сработает? – в душе появился первый робкий лучик надежды.
– Да, отпущу, – кивнул оборотень, расстегивая верхнюю пуговицу моей рубашки, – конечно отпущу...
– Я согласна! – прошептала я торопливо, боясь передумать. Оборотень уже добрался до третьей пуговки и я мучительно желала всё это прекратить. Немедленно!
– Клянись! – прошептал мужчина прямо в мои губы и накрыл широкой ладонью обнажившуюся от его действий грудь, – я жду!
И, протянув свободную руку, вырвал у меня несколько выбившихся из косы волосков, которые сжал в ладони.
– Перед лицом Светлых и Темных богов я признаю этого мужчину своим господином. И пусть будет нерушимо слово моё, пока бьется в груди моей сердце! – прошептала я всем известную, но уже почти не применяющуюся Вечную Клятву покорности, делающую меня рабыней оборотня.