– Какая разница, из какой она семьи?! – в мгновение начал закипать Савинов. – Какое это имеет отношение к работе?! Она меня раздражает, ясно вам?! Она бестолковая и слезливая дурочка. Видеть ее не хочу на смене, тем более – ночью!
– Хорошо. Будете видеть ее только днем и на посту, Виктор Алексеевич! – не скрывая досады, произнесла Ольга Ивановна. – В коридоре, если выйдете из кабинета или родовой, – сухо добавила она и вышла, притворив дверь пятой реанимации.
Савинов остался стоять у кувеза с отказником. Долго еще простоял, забыв о свалившихся на него административных делах.
Реанимация. Отказник, мальчишка, был тут один. Прошел час, а Савинов все так и стоял у его кувеза. Пришла медсестра и, не обращаясь к исполняющему обязанности, принялась за кормление. Умело пристроила бутылочку со смесью у рта, не отошла, пока не выпил всё, убрала бутылочку, вытерла губки салфеточкой, поправила головку, сменила малышу позу. Десять минут спустя поменяла памперс, поправила пеленку.
Маленький кроха часто дышал животиком, сжимал крохотные пальчики в кулачки и посапывал.
Сильный недобор веса, синюшность кожных покровов – наглотался околоплодных вод; угроза пневмонии, гипоксия; всего четыре балла набрал сразу после рождения. Глазки закрыты, все в корочках, на личике – кислородная маска: так и не дышит самостоятельно. Надо дать команду почистить: сами-то и не догадаются! Это раздражало. Хуже малышу от корочек не будет, но его, Савинова, корочки на глазах раздражают. Грязь, запущенность – она уже видна. Он остро чувствовал эту сиротскую запущенность во всем. Он видел деток, у которых с самого рождения были мамы, и этот мальчишка… всего несколько дней жизни, а уже эти корочки. Запущенность с каждым днем всё будет прибывать…
Стукнуло в висок. Савинов поморщился. Надо дать команду почистить глазки и успокоиться – он на взводе, и эта Мишина его раздражает. Савинов вновь хмуро посмотрел на ребенка.
Он так же, как и этот мальчик был отказником, тяжелым, с первых дней жизни. После была больница в районном центре Воркуты, продуваемый насквозь ветрами детский дом с трех лет и до семи, потом – интернат… Он выжил, вырос и стал детским врачом.
За плечами училище, вуз и пятнадцать лет работы в роддомах… Год назад он защитил кандидатскую, и впереди его ждут большие перспективы. А еще ни личной жизни, ни семьи, лишь работа. Теперь к любимому делу добавилась административка – нелюбимая, отнимающая время, силы и нервы. Но он знал, что это временно. Найдут умелого, с амбициями коллегу по ремеслу, ну или просто честолюбивого проходимца, и отберет он у него нагрузку, неприятную ему. Сам же он вернется к практике.