Мысль плавно скакнула в прежнем, тревожном и недобром направлении: женщины. И вот же странное дело – женщины-коллеги Савинова не просто раздражали, он их с большим трудом терпел! Мог бы – выпроводил из больницы всех до одной. Оставил бы только рожениц. Его раздражали все: и младший, и средний, и старший персонал роддома. Он им, женщинам, не доверял. Он старался себя одергивать, старался молчать, но если уж замечал огрехи, то непременно указывал на них, и в самой неприятной манере.
И коллеги-мужчины чудили и часто были некомпетентны в таких вопросах, в которых профессионализм должен был присутствовать априори, но Савинов к мужчинам относился с куда большей симпатией. Были некоторые, на его взгляд, сомнительные коллеги, но Савинов к ним не придирался так, как к женщинам. Это многих женщин-коллег обижало, но странно, к Савинову, в общем и целом, относились хорошо. Некоторые дамы смотрели на него, что очень странно, даже с обожанием, и Савинов подозревал, что интересовал он их в плане перспектив, ну, или приятного времяпровождения, и это его ужасно злило. Он и сам ловил себя на мысли, что оценивает большинство не как коллег, а так, как самец в естественной, природной среде оценивает самку. И эта мысль завести детей и не приводить в дом женщину? Ему к психологу надо, однозначно, но, честно говоря, страшно озвучивать весь этот бред: а ну как дойдет до руководства?
Савинов поморщился, вспомнив, что, он и есть сейчас это руководство. Ну, в самом же деле, не в министерство же начнет докладывать опешивший от его откровений специалист?! Если только позвонит на работу, да и это сомнительно. Все же Савинов свято верил в профессиональную этику, но к психологу не шел, надеясь самостоятельно разобраться в своих чувствах и банальном бунте гормонов.
«Надо Эмме позвонить. Надо! Прям сегодня после шести и позвоню», – решил Савинов.
Он не искал развлечений на работе, их ему хватало в другой, нерабочей среде, и Эмма тому прекрасное подтверждение. Но вот в чём странность: Эмма Реслинг ему всем нравилась, но заводить от нее детей Савинов не хотел. Эмма хотела за него замуж, много раз заводила об этом разговор, и Савинов подумывал о расставании, но в постели и как подруга Эмма была хороша. В остальном же Савинов ее не оценивал в быту, общаясь строго на своей территории, в своей берлоге, и даже постель сам перестилал после ее ухода.