О своей судьбе Савинов в момент телефонного разговора с министерством здравоохранения не думал и стандартно отвечал на вопросы. Он приедет в среду. Он подпишет квартальный отчет и приедет с этим отчетом. Он дождется возвращения из отпуска Репнина, ну, или дождется нового главного. И все в его жизни будет хорошо. Надо только верить…
***
А Маша Мишина, прогулявшись с Ольгой Ивановной на этаж выше, вернулась на свое рабочее место. Грустно уставилась в потухший монитор. Надо тронуть мышь, и он зажжется. Если бы в ее жизни все было так просто…
Интуиция однозначно ей кричала, что недобрый взгляд исполняющего обязанности ей не сулит в будущем ничего хорошего, и перевод в регистратуру – это еще не самое плохое, что ее ожидает. Может и уволить пока является начальником.
Она подняла глаза на остановившегося у ее рабочего места человека. Это был Зубрин. Он стоял и разглядывал ее, внимательно так. И его губы опять привлекли ее внимание... Маша постаралась не показать ему, как ей неприятно это откровенное любование.
– Чем занимаешься вечерами?
– Вот прям так? С налету? – задала вопрос Маша.
–Да. Ты мне понравилась. Вот номерок. – Зубрин собрался протянуть ей клочок из блокнота. – Хотя… нет! Сам наберу. Скажи, во сколько просыпаешься?
– Нет! – коротко отрезала Маша.
Во взгляде Зубрина появилось что-то нехорошее. Он внимательно осмотрел все доступное его взгляду: голову, лицо, шею. Помолчал, нагнетая и без того накалившуюся разом обстановку.
– Я настойчив, – предупредил. – Очень! – добавил коротко.
–Это называется харассмент.
– Нет! Это называется внимание. Я буду внимательно наблюдать за вами, Мишина. А вы делайте выводы, и вот... – Зубрин помолчал, все так же внимательным и очень тяжелым взглядом окидывая Машу, и продолжил: – Я сам позвоню завтра. В шесть вечера.
И, уже повернувшись и идя по коридору, Зубрин произнес: – Привет отцу!
В глазах у Маши потемнело. Зубрин знает ее отца? Она не собиралась никому жаловаться. Она ни словом не собиралась обмолвиться о том, как ее встретили на работе. И она не собирается идти с ним на свидание. Он, Зубрин, неприятен ей.
Но свет уже погас, остаток смены Маша доработала на автомате, бездумно тыкая в клавиши раскладки, вчитываясь в каракули врачей, отвечая на звонки совершенно потухшим голосом. Ольга Ивановна ушла в четыре, оставив Машу совсем одну, а у Громовой не было времени обращать внимание на настроение новенькой.