В серых глазах читалось вожделение, рот был слегка приоткрыт.
Йен хотел отстраниться, но тут же почувствовал резкий укол в шею. Незнакомка торжествующе улыбнулась, и эта улыбка стала последним, что маг увидел. В следующий миг все поплыло перед глазами, по телу разлилась слабость, голоса доносились откуда-то издалека. Но и это длилось недолго - тьма стремглав бросилась на него, и свет в глазах померк.
***
Боль пришла из ниоткуда, но именно она привела Йена в чувство. Назойливый шум в ушах возрастал с каждым мгновением, мышцы свело судорогой, к горлу подкатила тошнота, в глазах все двоилось. Какое-то время он не мог понять, что происходит, где он и что с ним. Мысли путались. Ужасно хотелось закрыть голову руками, но пошевелить ими Йен не мог. Движения что-то сковывало, и скоро маг понял, что крепко привязан к столбу. Тусклый свет бил в глаза, заставляя жмуриться.
Воспоминания пришли резко, и он вспомнил таверну, троицу неотесанных мужиков, девицу и резкий укол в шею. Сработано на славу, словно они каждый день расправлялись с магами. А он попался в их западню, как начинающий студиозус. От бессилия хотелось выть, вот только с губ, вопреки желанию, не срывалось ни слова.
Что происходит? Почему губы не слушаются? Почему его не убили сразу? Сколько же он пробыл без сознания?
Поднявшийся ветер сорвал с головы капюшон, растрепал темные волосы. Холод медленно проникал сквозь мантию - плащ чародея так и остался висеть на стуле в той злополучной таверне.
- Паршиво? – К Йену подошел уже знакомый мужик со шрамом и участливо поморщился. – Потерпи. Осталось недолго.
- Кто вы? Что вам нужно? – прошипел Йен и с ненавистью уставился на горожанина.
- Мы, понимаешь ли, устали от вашего гнета, - мужик смачно сплюнул на землю, – устали вас бояться.
- Кого «вас»?
- Черных магов, - последовал незамедлительный ответ. – Так что не ты первый, не ты последний, кого сжигают на костре.
На костре?!
Йен огляделся. Толпа, собравшаяся у столба, оживленно шумела, двое профосов усердно подкидывали к его ногам вязанки хвороста. Лобное место всегда было готово принять очередную жертву развлекающегося народа.
Отчужденно взирая на толпу, Йен задавался вопросом: скольких несчастных они сожгли, приняв за черных колдунов? Чувство мести не играло здесь важной роли – они просто превратили все в забаву.