Я дышала. И дрожала. Кровь яростно стучала в висках. А еще… его прикосновения меня безумно заводили. Не те — настойчивые и наглые, самоуверенные и жаркие, а вот эти — дрожащие, когда он распахивал полы моего халата, эти — когда Линар целовал ямочки ключиц, а потом иступлено двигался ниже, очерчивая мои бархатистые «выпуклости» языком. При этом глаза его блестели фанатичным блеском, блеском преклонения и чувственности, а руки подрагивали от близости моего тела. И во всем этом не было ни капли лжи, только искренность, преклонение и… Не знаю, хочу, но боюсь поверить — любовь!
Халатик медленно соскользнул к моим ногам, обнажая кожу, оставляя меня в светлом персиковом пеньюаре и такого же цвета трусиках. Я тихо вздохнула, в тайне радуясь выбору белья. Линар же почтения к дорогому нижнему белью не проявил, преклонения за ним тоже замечено не было — он был занят, развязывал зубами тонкие гладкие завязочки прозрачного халатика. Я коротко вздохнула от удовольствия и выдохнула в тишину, разбавленную лишь нашим напряженным дыханием в момент, когда Линар добрался до моей бледной кожи. Прикосновения его рук казались легкими и невесомыми, а поцелуи мягкими и нежными. Они заставляли меня трепетать и желать большего.
— Вика… будет ждать. Надо остановиться, — вот и все, что я смогла прошептать до того, как остатки разума покинули меня.
— Зачем? — хриплый, едва узнаваемый голос Линара. — Сегодня важный день, и я хочу, детка, чтобы ты кое-что запомнила… Хочу, чтобы ты всегда помнила… и этот день и как я был в тебе…
Я хотела что-то ответить, по-возможности резко и пошло, но не нашла слов. Замутненное эмоциями сознание медленно реагировало на потуги собственного мозга. Да и Линар не медлил, накрывая уже порядком распухшие губы твердым поцелуем. Жадно реагируя на мое вялое сопротивление. Мгновение, и ни о каком сопротивлении речи уже не шло. От слова совсем. Руки прижимали тело Линара со страстью и рвением, которое в другой ситуации вряд ли можно было бы ожидать от моего тщедушного тела. Кровь стучала в висках с такой скоростью, что соображать стало просто невозможным. Теплые, твердые губы пронзали мои мягкие и податливые, даря наслаждение. Я просто сходила с ума от ощущений. От аромата его тела, от твердости рук и настойчивости желаний. С ним я познала любовь, с ним впервые ощутила себя желанной… Столько образов, столько эмоций и желание, застилающее разум и как апофеоз полная капитуляция. Он во мне и нет ничего прекраснее нашей близости.