Она снова топнула по льдине, подняла отколовшийся кусок, с некрупный камень размером, сжала его в кулаке, бормоча что-то одними губами, и вложила в ладонь Эрдбирен. Стиснула ее руку обеими руками.
— Чувствуешь, как жжется? Твой путь, что начнется сегодня, будет жечься еще сильней. Но в твоих силах сделать мед из самой горькой горечи. Не сдавайся, девочка. Дорога без ям и кочек — неправильная дорога, она не приведет ни к чему важному. Ни тебя, ни того, с кем по ней пойдешь.
Она вдруг пошатнулась, взмахнула руками, каблук предательски поехал по льду, и Лунан сам не понял, как оказался рядом.
— Мама!
Вскрикнула Эрдбирен, заохал Ральф, что-то запричитала Ярва, а Лунан, подхватывая на руки удивительно легкое тело, всматривался в строгие черты когда-то безупречно красивого лица, в резкие морщины, поблекшие губы и тонкую, желтоватую, будто бумажную кожу на опущенных веках.
— Мама!
— Не надейся, теперь не умру, — тихо сказала мать. — Дождусь всего, чего должна. А ты, безмозглый олух, не подобрал ей даже толковую служанку. Девчонка у красного камня, с рыжими косами, подойдет. Мечтает выбраться отсюда. Отец сгинул на «Веселом кракене» прошлой зимой. Отчим проходу не дает. За госпожу пойдет в огонь и воду. Слышишь, Рена? Найди рыжую у красного камня. Забери с собой. Юв-ва? — выдохнула, мучительно морщась, будто от боли. — Юва Рауд.
— Коляску! Быстрее! — Лунан спрыгнул со льдины. — Мы едем домой. Рена!
— Юва Рауд, — сразу отозвалась та. — Найду ее и тут же приеду.
— Не задерживайся. Первый портал откроется на закате. Мы с тобой не можем опоздать.
— Я успею. Бабушка, я все поняла, не волнуйся. — И умчалась вперед, искать какую-то Юву у какого-то камня.
Уже сидя в коляске, мать, которая выглядела едва живой, вдруг цепко схватила его за руку. Сказала с нескрываемым удивлением:
— Ты любишь ее больше, чем себя. Больше, чем Йоле.
— Она моя дочь. Я умру за нее.
— Там, наверху, еще двое растут. За всех умирать — жизни не хватит. Лучше живи для них. Я так никогда не могла, но ты — другое дело.
Глядя вслед отъезжающей коляске, Лунан устало прислонился к скальному отвесу, давая себе пару минут передышки, и усмехнулся. Надо же, сегодня мать сказала ему больше слов, чем, пожалуй, за последний десяток лет. Может, черный лед и впрямь дарует просветление безумцам? Какие только академики и маститые чародеи не пытались разгадать все его загадки. Прежний король даже выписывал для его изучения мудрецов из соседних королевств. Но вопросов всегда оставалось больше, чем ответов. Магия льда была неуловима, как дыхание ветра, она жила ровно зиму, усиливала заклинания, была прекрасным проводником для магических механизмов и неиссякаемым источником для поддержки постоянных порталов, но угасала вместе с первыми днями северной весны, и удержать ее не могли никакие амулеты. Как будто черный лед был порождением самой северной зимы и неизбежно таял вместе с ней, где бы ни находился, и какими бы замораживающими чарами ни пытались его сохранить.