А спина, тем временем, складывала и складывала тома. Внушительные такие, частью из общего зала, частью из преподавательской секции. Хорошая спина, с широкими плечами под чёрной преподавательской мантией. И весь, сплошь женский, факультет госмагии мне сейчас обзавидовался бы, потому что нас такими спинами не радовали. Мы всё больше по дряхлым старичкам, бледным новичкам и старым девам, в то время как такие спины — достояние исключительно боевого факультета.
И тем страннее, потому что те, в отличие от наших, библиотекой интересуются никогда.
И вот вопрос, получится ли незаметно вернуться к себе, чтобы наведаться в библиотеку ближе к утру? Не проведёт же спина здесь всю ночь? Хотя, сброшенная на стул, мантия говорила об обратном. И о том, что да, преподаватель из боевиков — без форменной мантии спина стала ещё более впечатляющей. Но в отличие от других студенток госмагии на боевые полигоны я не ходила, на полуобнажённых парней не любовалась и сейчас не могла определить кто это по одному только силуэту.
И, пожалуй, с удовольствием оставалась бы в неведении всю оставшуюся ночь. Увы, сегодня риа́ны играли против меня — спина повернулась и обвела мрачным взглядом проходы стеллажей, в одном из которых стояла я. Я, разом забывшая как дышать, с подгибающимися ногами и чистым, незамутнённым ужасом в душе.
Этому хватило бы не трёх, половины секунды. Если бы при этом он стоял с закрытыми глазами и связанными руками, потому что должность ректора Академии контролируемой магии звучала гордо. Особенно, если этот ректор — О́риан О́ллэйстар, прославленный боевой маг и друг императора.
И это шаргхов конец! Естественно, мой.
Проклиная себя, Корсу и все азартные игры разом, я опустилась на пол, по-прежнему прижимая к себе книгу. У меня не осталось выбора, придётся сидеть, ждать, и молиться, чтобы он побыстрее ушёл. Ах, да, и придумывать, чем Корса извинится за мою самоубийственную выходку.
Вот только моя спина быстро устала сидеть в неестественной и неудобной позе. И не знаю, в какой момент я уснула, но глаза открыла резко. Чтобы похолодеть и лишиться всех чувств разом.
Я убью Корсу! Я убью себя! Меня выгонят из академии!
— Добрый вечер, ректор Оллэйстар.
И всякое случалось в моей студенческой и не только жизни, но вряд ли это закалило меня до такой степени, что даже голос не дрожал. Больше того, создавалось впечатление, что я не в шаге от отчисления, а вполне себе в своём праве. Праве спать ночью в двух шагах от библиотечной преподавательской секции.