— Скорее доброе утро, лие́рра Грасс. — Когда напротив тебя на корточках сидит и сверлит взглядом тот, кто одним росчерком может загубить твою судьбу это, мягко говоря, нервирует. — Мне стоит знать, что вы делаете в библиотеке в пять часов утра?
— Думаю, нет, ректор Оллэйстар.
Вряд ли то, как судорожно я подтянула к себе ноги и заставила встать затекшее тело, выглядело хоть сколько-нибудь прилично. Но и дальше сидеть перед ректором с вытянутыми в проход ногами, демонстрируя чулки, совсем за гранью разумного.
— Возможно, вы хотели вернуть книгу на место?
Вспомнив о легко узнаваемом ярко-алом корешке справочника, я мгновенно сравнялась с ним по цвету — не объяснять же ректору, что эту пошлость я даже не открывала.
— Вам показалось.
С радостью бы вернула, но оказаться пойманной в библиотеке в это время уже повод для выговора. Не говоря о возвращении книги, которая, помимо откровенно вульгарной теории, состояла из любовных заклинаний и зелий на любой вкус.
— Я лучше пойду. Всего доброго, ректор Оллэйстар.
— Лиерра Грасс, — он даже не пытался скрыть насмешку, — куратор Гро́нберг очень ревностно относится к своим обязанностям. А я слишком устал сегодня, чтобы следить за тем, что происходит в дальнем проходе преподавательской секции.
Что?
Мне послышалось? Или он действительно позволит мне вернуть этот дурацкий справочник? Будь на месте ректора любой другой маг, я бы не поверила. Заподозрила желание поймать меня горячем.
Но это же Оллэйстар! Герой войны! Честный и благородный боевик, что, кстати, редкость. Строгий, но справедливый ректор, что, на секунду, ещё бо́льшая редкость. И подозревать его в обмане мне не удавалось даже мысленно, но…
Но он не сказал больше ни слова. Ректор словно забыл про меня, вернулся за стол и погрузился в свои записи. Не оторвался от них ни через пять, ни через пятнадцать минут. И я решилась. Тихо вышла из прохода с дальней от ректора стороны, чтобы обойти его по широкой дуге, и, следуя по неактивным линиям охранок словно по указателям нашла нужный стеллаж.
Ладони подрагивали, когда справочник втискивался на полку, в компанию к таким же, всех оттенков красного книг одной и той же любовной направленности.
И пусть двигаться бесшумно я не умела, но очень старалась, чтобы в тишине, нарушаемой лишь редким шорохом перелистываемых страниц, мои шаги оставались неслышными. Отсутствие охранных заклинаний на стеллажах этому только помогало — я покинула библиотеку как никогда быстро.