- Счастье мое. Может все-таки задержать пароход?
Васька отбросила бельишко, которое держала в руках, подошла к мужу, поцеловала его и, сказав короткое «нет», пошла одеваться.
Бункеровка отняла довольно много времени. Мазутом заполнили все имеющиеся на пароходе емкости. Все вокруг благоухало мазутом. Им пахло даже в кладовой, где хранилось продовольствие. Женщины мужественно помалкивали. Васька, задавая тон, приняла вид независимый и даже легкомысленный. Александр Петрович поглядывал в ее сторону вопросительно, пока рядом с ними у пристани стояла белая двухпалубная «Принцесса Понизовья». Но через два дня она ушла, погудев на прощанье, и Александр Петрович погрузился в черную меланхолию. Васька, приняв вид совсем уже обольстительный, так и вилась вокруг. А Александр Петрович иногда, когда думал, что его никто не видит, бросал на свою супругу взгляды полные тоски. У Васьки, ловившей порой эти взгляды, сердце кровью обливалось, но решения своего она придерживалась твердо, как раз потому, что безоговорочно доверяла мужу.
Оставив ярославскую нефтепереработку с минимальными запасами дожидаться прихода танкера, «Разъездной» отправился дальше. А дальше был Рыбинск с его хлебной биржей. Интересы Владимира Васильевича на хлеб не распространялись, поэтому Александр Петрович отнесся к Рыбинску равнодушно и пароход туда даже заходить не стал. Хотя наверно многие купцы, чьи барки сейчас грузились зерном для Петербурга, хотели бы заказать буксировку. Но буксировка означала перерасход и так ограниченного запаса топлива и дополнительное время. А вот за время Александр Петрович больше всего и беспокоился.
Волга в верхнем течении заметно сузилась и уже совсем не походила на великую русскую реку.
- Кто живет у истоков и никогда не был в устье, - как-то заметила Васька,
тот и не подумает о величии. Наверно, пока ему не расскажут.