Все уже устраивались на ночлег, куча, куда складывали добычу, едва возвышалась над полом, и выбирать там особо было не из чего. Порадовавшись, что предусмотрительно поела на берегу, не отпуская рыбины, перебралась – летать тут было сложно, слишком низкий потолок, да и сородичи не одобрят – в ту часть пещеры, где жили самые старые виверны. По запаху нашла Шикшу и ткнула её мордой, куда достала. А, когда старуха рассерженно зашипела, сунула ей свой улов. Шипение прекратилось, заставшая ещё мать её матери виверна занялась поздним ужином. Зная, что в общую пещеру она выползает редко, Шорша давно уже её подкармливала. Не потому что была обязана или чувствовала себя обязанной, а просто потому что ей было её жаль.
Убедившись, что одна из самых старых сородичей накормлена, молодая виверна уползла на свое место рядом с Шиши и другими молодыми сородичами и, сложив крылья, устроилась прямо на камнях. А ведь несколько лет назад она уже не думала, что снова сможет так спать…
Конец лета в тот год выдался холодным, так что на юг стая собралась рано. Шли последние дни подготовки – ждали запаздывающую группу, живущую отдельно от остальных. Шорша тогда была ещё совсем юной, только-только вышла из детского возраста, стала сама охотиться и рыбачить. Обычно она делала это вместе с другими, но тут увлеклась и отстала.
Грифон появился неожиданно и атаковал сверху, раздирая когтями крылья и, прежде чем виверна успела опомниться и ударить его хвостом, уходя вверх. А она начала падать и как остановить падение понятия не имела. Хорошо ещё была над водой, так что удар вышел хоть и ощутимым, но не смертельным. Кое-как сложив крылья, в воде больше мешающие, Шорша ненадолго высунула голову, захватила немного воздуха и снова нырнула: нужно было сбить нападающего с толку. Благо плавала она хорошо. В отличие от грифонов.
Из реки виверна вылезла гораздо ниже по течению. До родной пещеры отсюда было полчаса лету. Вот только летать она, похоже, ещё долго не сможет. Об этом свидетельствовала боль, которой отзывались крылья, стоило перенести на них часть веса. Подобравшись к большому камню, оперлась спиной на него и кое-как вывернула шею, оценивая урон.
То, что она видела, не было бы приговором, повреди она так крылья в начале лета: стая бы нашла и позаботилась о ней. Но сейчас, накануне отлета? Когда рыба вот-вот уйдет, когда птицы и звери устремятся на юг или залягут в спячку? Сейчас грифон подписал ей смертный приговор: ей не улететь на зимовку вместе со всеми и не пережить зиму одной, даже если получится добраться до долины гейзеров, где температуры достаточно высокие, чтобы можно было не опасаться замерзнуть насмерть. Если бы виверны могли плакать, она бы заплакала.