Меньше всего виверна ожидала, что огнедышащий вернётся на следующий день. И через день. И потом. Он кружил над головой, не спускаясь, словно стервятник. Это было бы объяснимо, питайся драконы вивернами, но у её вида было ядовито не только дыхание, так что Шорша терялась в догадках, что же четырёхлапому от неё понадобилось, и медленно, но верно ползла в сторону долины гейзеров. Дни и особенно ночи становились всё холоднее, о тепле оставалось только мечтать. Добывать рыбу получалось не каждый день, охотиться тоже выходило не очень и только благодаря ядовитому дыханию, пользоваться которым постоянно тоже означало растрачивать силы, так что всё чаще она оставалась голодной. Впрочем, после отлета стаи ей в принципе редко удавалось нормально поесть.
Видимо, видел это и кружащий над головой дракон, теперь спускающийся гораздо ниже. Пока однажды не завис совсем низко. Шорша приняла боевую стойку, отозвавшуюся немилосердной болью в крыльях. Однако огнедышащий, оказавшийся ещё молодым, о чем свидетельствовали полосы более светлых, в его случае голубых, чешуек в основании крыльев, лишь что-то бросил в нескольких метрах от неё и вновь взмыл вверх. Подползя ближе, виверна обнаружила тушку небольшого кабанчика. Такого она не ожидала. Подняв голову, вопросительно уставилась на продолжавшего кружить дракона. Зачем ему это она не понимала. Впрочем, к тому времени она не ела уже больше двух дней, так что голод победил осторожность, брезгливость и гордость: виверна вцепилась мелкими зубками в подачку.
Рарриор сам не знал, зачем это делает, но почему-то каждый день, отправляясь на охоту или возвращаясь с неё, делал круг, так чтобы пролететь над медленно, но верно движущейся вдоль реки виверной. О месте назначения догадаться было нетрудно – вне долины гейзеров зиму ей было не пережить. Вот только ползком, да ещё большей частью двигаясь вдоль петляющей реки, она едва ли успевала туда до того, как выпадет снег. И наверняка сама это понимала, но упорно ползла, рыбачила, охотилась, как могла, больше тратя энергии на это, чем получая с пищей, и снова ползла. Это упорная жажда жизни не могла не восхищать. Наверное, поэтому он, наткнувшись как-то на стадо кабанов и поймав сразу трех сеголетков, одного отнёс ей. Виверна при виде его спуска сначала насторожилась, приготовилась к последнему бою, но потом, когда он бросил тушку и снова поднялся в небо, подошла посмотреть. И голод победил осторожность. Но на Рарриора она то и дело всё равно косилась. Решив дальше её не смущать, дракон улетел.