Интересно, каким образом Фьют умудрился унять гнев Льюита? Что-то между ними произошло. Надо понять, что именно: возможно, это ключ к освобождению.
Фьют всё время оставался меланхолически бледным. Рина осторожно заметила:
— Льюит и Миэлта тебя о чём-то просили? Почему ты не согласился быть учителем для них?
Октопус запунцовел, возле глаз показались чёрные полосы — отвлекающая окраска, такую осьминоги приобретают перед нападением. Сердится? Помахав щупальцем над головой, как будто разгонял что-то неприятное, ответил:
— Когда двое уходят в Тайные Пещеры, появляются дети. Десяток-полтора мелких, очень любопытных созданий, которые лезут в самые опасные места. Учитель носится подстреленным тунцом, переживает за каждого. И ужасно обидно, когда малыши гибнут. Приходит к тебе кто-нибудь из старших с бездыханным тельцем, держишь его и не знаешь, куда спрятаться от вины. Хотя три раза втолковывал именно этому дурачку, чтобы не ел огнетелок.
Он посерел, вздохнул:
— Говорят, не стоит жалеть глупцов, их забирают себе Течения, оставляя лишь достойных. Из первой кладки, что была мне поручена, до четырёх лет дожили шестеро. Это считается неплохим результатом. Но остальные девять… — Он замолчал и отвёл глаза.
— А почему же родители за ними не следят?..
Рина задала вопрос — и тут же почувствовала, насколько он бестактен. У осьминогов самец гибнет после периода спаривания. Мать же несколько месяцев оберегает яйца, при этом ничего не ест и умирает от истощения, когда потомство вылупляется.
Дикие осьминоги сами познают мир вокруг. А за юными октопусами присматривает учитель. Он и ухаживает, и даёт знания, и социализирует.
— В последней кладке у меня восьмидесятипроцентная выживаемость, — с гордостью сообщил Фьют. — Потому-то Льюит с Миэлтой и зазывают в учителя. Но снова переживать это всё…
Рина протянула руку под медузий кисель, нашла щупальце и погладила его. Фьют в ответ тихонько прильнул мелкими присосками к пальцам, отлепился и приник снова. Спросил тепло:
— Ты мне сочувствуешь? Хорошие вы животные. Ласковые. Вот Льюит настаивает, что надо вас усыплять, что вы опасны для города. Но, по-моему, всё это глупости и суеверия. — Он замолчал. И вдруг решился: — Давайте, я вас выведу за лес — и плывите. Не будет Льюит особо сердиться, у него гронф вот-вот начнётся, а другого учителя им с Миэлтой всё равно не найти.