Изломанный отсалютовал Фьюту щупальцем:
— Приветствую, сэр! Давненько вас не было. Притащили вкусняшек Барракуде? Он теперь стал балованный, тюленей не принимает. И медуз тоже.
Фьют слегка склонил голову.
— Капос, хотел просить тебя об услуге…
Он принялся втолковывать задачу, одной рукой водя по кругу, а другими указывая наверх.
Изломанный побледнел неровно, словно его красил пьяный маляр. Замахал перед собой щупальцами.
— Так высоко? Ещё выше?.. Не-е, не пойду. Сэр, вы чего? Там же аллосы! Не знаете за аллосов? Страшнее нет. Пузо — как десяток Барракуд, плавниками воду в пену бьют. Щупальца хлеще, чем у громадной медузы, сверху до самого дна, ни мелкой сайки не пропустят, ни косатки, и не вырвешься от них. Аллос увидел — кранты тебе!
Рина всё не могла налюбоваться гигантским полосатым животным. Оно было спокойным, как вол, позволяло осьминогам лазить сверху и под пузом, проникать через широкую щель в мантийную полость. Бочкообразное тело было куда шире, чем у известных архитеутисов, плавники — больше, а пара ловчих щупалец не превосходила по длине остальные восемь рук.
И ещё он просвечивал: изнутри проступали, как в театре теней, очертания осьминогов, кругляши присосок на стенках. Похоже, этот вид октопусы вывели специально, чтобы рассекать толщу воды и покорять большие пространства.
Угнать бы такой корабль… Но как? Где у него румпель?
— А года два назад, — продолжал рассказывать Капос, — пропал наш Саёрик. Кальмар-то вернулся, а пилота и нет. Стал я подниматься к поверхности, разыскивать. И рёв стоит в вышних слоях — страсть! После кишочки стали попадаться. Среди них-то и Саёрика печень была. Я его вкус хорошо знаю, сколько под одной мантией тряслись, уж мне-то не спутать. Поймал пилота аллос, сожрал, а внутреннее всё выбросил…
— Прекрати! — оборвал его Фьют, бледнея. — Так не повезёшь?
— Сэр, — Капос прижал пару щупалец между глаз, — я всё что хошь за ради вас. К акуле в зубы, к мурене в логово. Но аллосы…
— Аа-а, хватит.
Фьют с досадой повернулся в сторону пленников и сплёл три руки перед собой. Ещё одной он стучал себя по лбу. Произнёс раздражённо:
— Что же мне с вами делать?
— Сэр, вы к Саину идите, — посоветовал сзади Капос. — Это Барракуда у нас балованный, а у Саина кальмар всё употребит, только дай, и тюленей тож.
Неужели их скормят архитеутису?.. Рина поймала задумчивый взгляд Фьюта и нахмурилась. Октопус потупился, достал из сумки небольшую камбалу, принялся водить по ней сразу двумя щупальцами. Раздался тонкий, едва слышный писк, по спине рыбы забегали чёткие разноцветные символы.