Ришар останавливался только для того, чтобы обтереть и попытаться напоить Луну, поднести к ее губам зеркальце и убедиться, что она все еще дышит. Изнутри хрупкая кибитка была укреплена всеми возможными заклинаниями, каждую ночь защитный контур вспыхивал, причиняя Ришару немыслимую боль, но пока порождение ночи держалось от Луны в стороне. Колдун чувствовал, что живая тьма, преследующая девушку становится сильнее, что она ищет ее с отчаянным упорством, вцепляется острыми когтями невзирая ни на какие предостережения. Одна надежда была на южное солнце и защиту брата Луны. Ришар понимал, что скорее всего пути их разойдутся как только он удостовериться, что там она в безопасности. Сердце сдавило железным обручем, но за время беспамятства Луны Ришар почти смирился с этой мыслью, он молил всех известных и неизвестных богов о том, чтобы она смогла очнуться. Он торговался, готов был отпустить ее, готов пожертвовать своей болезненной привязанностью к этой девушке, лишь бы она осталась жива. Ришар уверял себя, что там, среди эльфов, она найдет защиту и понимание, окажется в стороне от вечного боя, которым была его жизнь.
Луна улыбнулась, но улыбка вышла блеклой. За время беспамятства она сильно похудела и осунулась. Ришар поспешил сварить для нее и накормить овсяной кашей. Девушка без аппетита проглотила пару ложек, после чего подняла дрожащую руку.
— Когда мы приедем?
— На юг. Еще неделя пути. Потом нужно будет перебраться через залив, и мы окажемся в Арсии. Столица государства стоит на воде, к ней мы и направляемся. Ты же хотела повидать брата?
Луна хмыкнула и снова закрыла глаза. Ришар испугался, ему показалось, что она снова заснула. Но девушка просто пыталась почувствовать ноги. Наконец, у нее это удалось и изящная ножка поднялась вверх.
— Тело затекло, — пожаловалась она. Ришар прикоснулся к ее лодыжке, размял ногу круговыми движениями, помогая ускорить движение крови. Девушка улыбнулась, а колдун словно не заметил ее улыбки, сосредоточившись на движениях. Луна подумала о том, что теперь, когда он вынужден был неделю ухаживать за ней, как за больным животным, он навряд ли когда-нибудь захочет прикоснуться к ней как к женщине. Даже движения эти казались движениями лекаря, слишком внимательные, слишком безразличные. Ришара словно не интересовала ни ее ножка, ни тело вовсе. Грустный вздох сорвался с губ помимо ее воли. Ришар тут же убрал руки, испугавшись, что причинил ей боль.