- Худое творится, бояре... Худое... И на кого подумать можно? Уж не князь ли Фёдор Ромодановский причастен? - посмотрел на других и Андрей Иванович Голицын, дворцовый воевода.
- И год назад царь Иван Алексеевич преставился, оставив вдову да дочерей...- начал Ромодановский, - видно, Милославские да родня их смогла дотянуться до Петра Алексеевича. А мы не доглядели.
- Так, Иван же болен был? - опять встрял Лев Нарышкин.
- Да не недужнее тебя, князь - батюшка! - совсем озлился боярин Бутурлин, - тоже верно, грибков покушал, да преставился...
- Хватит тебе! - опять разозлился Нарышкин, - кто же при семилетнем Алексее Петровиче будет? Трон хранить для царя-батюшки, со всей верностью...
- На что намекаешь, князь-батюшка! - и Фёдор Романович клянул на собеседника очень нехорошо, - так мы, Ромодановские служим государям честно...
- Да ты славой Григория Григорьевича не прикрывайся...
- Спокойней, мужи вятшие да разумные! Так не в кабаке сидим, а в дворце государевом! - вмешался Иван Бутурлин, - тут подумать надо. Морозов боярин, так он не мог, в ссылке был... И кто, почитай всем в Русском государстве распоряжался? По приказам чьи люди сидят?
- Да я! - опять вскочил Ромодановский.
- Так не пугай, Фёдор Юрьевич! Не за тобой Строгановы стоят и Воронцовы, да Вельяминовы! Опять смуту на Руси сеете, всё награбили мало! Так и казаки за тобой не пойдут, сам знаешь! И стрельцы тоже!
- Хватит зря прю раздувать! Что делать станем? - пытался остудить жар речей Бутурлин, - Спорим и спорим, а худо с Петром Алексеевичем...
- При малолетнем царе опять Ромодановский встанет, - начал один Голицын, Андрей
- И что же? Малолетнего Алексея Петровича царём? – вмешался в разговор Лев Нарышкин, - не дело это...
- А при Алексее Петровиче Авдотья, царица наша... Приглядит... - заговорил вдруг Фёдор Лопухин.
Все замолчали, и шесть пар злых глаз, не отрываясь, смотрели на свойственника царевича. Тут все они, поняли, чего жаждет Фёдор Абрамович Лопухин... Станет сам при царице, а братьёв по приказам поставит, и не вздохнуть другим не охнуть... Даже те, кто еле терпел друг друга, как Борис Голицын и Фёдор Ромодановский. кивнули друг другу. И Фёдор Юрьевич заговорил осторожно, с оглядкой, поглядывая на Голицына.
- Поумнее сделаем... Объявим, дескать, уезжает Пётр Алексеевич... Верно? Месяца два скрывать сможем, что царь умер...