Скрипнула дверь. Сильно зажмурилась и взмолилась, чтобы я не оставила никаких следов. Если Маркус окажется педантом, то мне крышка: сразу ведь поймет, что кто-то рылся.
От легкого сквозняка всколыхнулись шторы. Задержав дыхание, пыталась не краснеть от стыда и унять колотящееся сердце. Хотелось если не его выплюнуть, так хрипло вдыхать воздух, которого, казалось, не хватало.
— Лана…
Маркус осторожно присел на край кровати и уставился на меня. Я физически чувствовала этот пламенный и такой тяжелый взгляд, он словно камнем придавливал меня. Холодные, просто ледяные пальцы коснулись моей ладони.
— И тебя не уберег. Прости.
Как же мне захотелось открыть глаза! Даже дыхание перехватило, а сердце, сделав кульбит, едва не рухнуло в пятки. Таких слов я от Маркуса не ожидала. Чтобы такой человек просил прощения?! У такой как я? Я ведь пыль под ногами, не больше.
Голова пошла кругом. Стараясь ничем не выдать себя, так и продолжала лежать бревном, едва дыша. Маркус же, продолжая держать мою руку, вдруг сел ближе. Кровать сильнее прогнулась под его весом. Я ощутила грубость ткани на своем плече, а вскоре и дыхание на щеке.
Неужели снова поцелует? Как тогда, в библиотеке.
Нет!
Резко открыла глаза и вытаращилась на Маркуса, который этого уже не видел, потому что зажмурился. Я попыталась увернуться, но не вышло. Губы Маркуса скользнули по моим, едва-едва. Вспылив, яростно зашептала:
— Не надо…
Маркус очнулся и стиснул мою ладонь, которой я пыталась помешать нашим губам встретиться. Мы пересеклись взглядами. Мой панический, недовольный и испуганный, а его… Внутри все екнуло. Испугавшись еще сильнее, попыталась отстраниться.
— Лана?!
Громкий рык пробрал до дрожи. Я попыталась выдернуть руку из хватки Маркуса, но тот сильнее сжал пальцы, буравя меня гневным, если не таким же… испуганным взглядом.
Вспышка. Тонкая. Яростная. Огонь соскользнул с моих пальцев и перекинулся на Маркуса. Мужчина хватки не ослабил, хоть и побледнел от боли.
Пламя загоралось ярче, оно стекало с пальцев и струилось вдоль тела, охватывая и Маркуса. Я видела, как больно ему было, но он не отпускал меня, пока наши губы вновь не встретились. Нежный, полный страсти поцелуй отрезвлял. Он возвращал к жизни, вселял надежду. Никогда, никогда еще так трепетно не касался меня Маркус.