А Надин не чужда иронии и, похоже, недолюбливает представителей этих самых местных властей.
Вспыхнув, словно застигнутая врасплох над плакатом с изображением кумира девочка-подросток, я сложила газету и вернула ее хозяйке.
– Говорить можешь, читать умеешь, – резюмировала та. – С памятью беда только. А есть хочешь?
Если вчера одно лишь упоминание о еде вызвало тошноту, то сегодня я с удивлением убедилась, что да, есть хочу. О чем и сообщила Надин.
– Вот и отлично! – обрадовалась она. – Сейчас принесу, а пока выпей вот это.
Я покорно проглотила очередную лекарственную жидкость, и Надин ушла, чтобы сообразить мне чего-нибудь на завтрак. Газету она то ли позабыла, то ли оставила нарочно, и я смотрела на нее с опаской, словно на свернувшуюся на солнце кольцом змею. Отчего-то такое простое действие, как развернуть ее и прочесть заинтересовавшую статью, казалось чем-то едва ли не неприличным. И чего мне, собственно, стыдиться? Надин заметила мой интерес к красавчику-королю? Но что в этом такого? Может, в процессе чтения оживут воспоминания, а то я представления не имею не только о том, как меня зовут и кто я такая, но и о том, в каком мире живу. И я, глубоко вздохнув, решительно подтянула к себе газету.
Увы, никаких воспоминаний статья не пробудила, да и новых знаний не дала. Банальный слащавый рассказик о том, как Даниэль Первый почтил своим высочайшим присутствием открытие нового приюта. Репортер из кожи вон выпрыгивал, чтобы польстить королю, мол, и такой он, и растакой, и разъэтакий, и так о народе радеет, что вот как бы этот самый народ без столь чудесного правителя жил – вовсе непонятно. Неужели вот этот привлекательный молодой мужчина с волевым лицом, что смотрел на меня со снимка, так любит лесть? Отчего-то мне не хотелось в это верить. Может, хвалебные песни – это не указание свыше, а инициатива редактора?
Нахмурившись, я отложила издание – и вовремя. Вернулась Надин с подносом, и мне пришлось сглотнуть голодную слюну, так аппетитно запахло куриным бульоном.
– Свежего тебе отварила.
Мне стало неловко, ведь у доброй женщины по моей вине добавилось хлопот, а вознаграждать ее или ее супруга никто пока что не спешил. Да и не факт, что они вообще получат хоть какую-то награду. Есть ли у меня родня? Ответа на этот вопрос я так и не смогла бы дать. Конечно, говорили что-то о некоем лорде, живущем в замке неподалеку, и вчера от него даже заявлялись слуги, но я отнюдь не разделяла уверенность хозяев, что вызову его интерес. Что, если он взглянет на меня, поймет, что видит впервые, да и махнет рукой? Скажет, что нет ему никакого дела до незнакомки. Хотя Надин же предупреждала, что нужно с ним соглашаться, значит, ей известно нечто, о чем я даже не догадываюсь? Или нет?