Когда я вернулась в Сиреневую гостиную, Ярослава Никифоровна всё ещё причитала, словно у неё не лампочки лопнули, а сына похитили и требуют выкуп.
– Это всё вы, Нессочка, виноваты, – она промокнула уголки глаз бумажной салфеткой. – Зачем вы использовали этот ритуальчик? Вы же разозлили его!
«Не оправдывайся. Будь уверенной и говори, что всё идёт как надо», – вспомнились слова Киры.
– Наоборот, Ярослава Никифоровна, – как можно бодрее сказала я, показывая горничной знак, чтобы подала чай со всеми пятью видами пирожных. – Полтергейст пошёл на контакт, но не рассчитал свои силы. Такое с потусторонними сущностями случается. Ритуал очень старый, я его нашла в одной из книг моего прадеда. Вы, наверно, не знаете, но Мелецкие одно время считались колдунами и вели записи, а прапрабабушка в нулевые года прошлого столетия много общалась с духами. К ней часто приходили, чтобы пообщаться с умершими родственниками. К сожалению, большая часть записей пропала в перестройку и войну, а до меня дошли лишь жалкие остатки.
– Нет-нет, что вы, Нессочка,– хозяйка замахала руками. – Конечно, я читала про дар Мелецких и даже видела некоторые фоточки сеансов. Говорят даже сам Вудор признал дар Агнессы Романовны Мелецкой.
Последнее было неправдой – байку пустили шарлатаны после смерти известного иллюзиониста, но я не стала разубеждать заказчицу.
– Вас ведь назвали в её честь? – огорошила Ярослава Никифоровна.
Я подавилась чаем и закашлялась. Вот уж действительно в одно ухо влетело, в другое – вылетело.
– Мама выбирала имя, которого в семье не было, – ответила я, откашлявшись. – Во всяком случае, среди известных родственников. И зовут меня Инесса, а не Агнесса. Это бабушка назвала отца Романом в честь своих отца и прадеда.
– Всё равно имечко созвучное: Инесса – Агнесса, – Ярослава Никифоровна отложила платки и горничная подала ей чай. – Вам дар наверняка передался от Агнессы.
С этим я спросить не стала. Прапрабабушка в своё время была известным медиумом Столицка и облапошила не одну сотню людей.
– Что же сказал полтергейст? – спросила хозяйка. – Вы что-то про дом сказали.
– Да, он сказал «сохрани дом», но не уточнил какой.
От воспоминания по телу пробежал холод. Я перехватила фарфоровую чашку обеими руками, стремясь согреться.
– Так мы не собираемся разрушать дом, ни здесь, ни на юге, ни заграницей. Ни разрушать, ни продавать, – Ярослава Никифоровна надкусила корзиночку.