– То есть? Не поняла ничего.
– У меня случилось кое-что. – Каролина словно споткнулась о слова, даже задохнулась, но с силой сжала тонкие стенки хрупкой чашки и продолжила разговор. – Надо было срочно увидеть папу, и я поехала к ним домой. Вечером уже. Знала, что он вернулся из командировки, хотела поговорить. Вот… Я живу отдельно, ты же знаешь, но ключи от их квартиры у меня есть. Зашла, уже почти рот открыла, чтобы сообщить о своём приходе, когда услышала…
Тот день стал для Каролины чертой, жирной и чёрной, перечеркнувшей всю её устоявшуюся, привычную жизнь, которая оказалась лишь обманчиво яркой, но насквозь лживой витриной. Несколько слов, движений, чьих-то манипуляций, и сверкающая блёстками картинка разлетелась осколками, режущими на лоскуты кожу, заодно вспарывая душу. Ей было необходимо сильное плечо рядом или верный друг, но – никого. Она ещё не знала, что скажет отцу, какие подберёт слова, и могла лишь догадываться о его реакции. Поговорить сначала с матерью – такое ей вообще не приходило в голову. Тут Каро не сомневалась, что последует взрыв, ураган, конец света.
Услышала голос родительницы, ещё находясь в коридоре, и застыла, словно пойманный с поличным воришка. Мать всегда воспитывала её очень строго, но не для посторонних глаз: это нельзя, то запрещено, подслушивать и подглядывать – низко, обманывать – подло; да и ещё множество других «ни-ни».
– Мне нужно сказать очень важные слова. Только не перебивай, прошу, – говорила она торопливо, будто боялась не успеть куда-то, или думала, что он начнёт возражать, спорить. – Нам нужно срочно развестись!
– Вот как?
Спокойный голос отца изумил Каролину. Сама-то она стояла, как в детской игре «замри»: с поднятой рукой, открытым ртом, так и не успев предупредить, что у родителей гость. Каро только и смогла, что сглотнуть слюну, ставшую вдруг горькой.
– Развестись? Я не ослышался?
– Именно так.
– Что ж, тогда вынужден напомнить тебе, что мы никогда не были женаты.
– Это не имеет значения. – Железный тон матери напугал до дрожи Каролину. – Я отдала тебе и твоей дочери двадцать лет своей жизни. Ты должен мне, обязан! Мне положено…
– Ничего. – Теперь уже жёсткий ответ отца заставил дочь зажмурить глаза, ведь никогда ранее такого не было. Но что-то, сказанное матерью, обожгло сердце, и Каро взяла себя в руки, чтобы узнать всё. – Тебе положено ровно ни-че-го. Или ты забыла, что в своё время был составлен документ? Ты подписала его без всякого принуждения.