— Не проще ли всё рассказать, как есть? А я бы сама думала, что мне со всем этим делать, — сказала я напрямик.
— В своё время ты обо всём узнаешь, — проговорил барон. — Сейчас я не могу тебе всё это рассказать. Но главное, ты должна помнить, что брак с Брентоном — это лучший для нас выход, и что шкатулка не должна попасть в чужие руки. Она лежит в верхнем ящике комода в моей спальне. Вот ключ от неё.
Отец снял с шеи шнурок с болтающимся на нём ключом старинного вида.
— Если шкатулка так ценна, почему ты не спрятал её в надёжном месте? — осведомилась я.
— Лучший способ что-то спрятать — это положить у всех на виду, — ответил отец. — Возьми ключ и не расставайся с ним. А сейчас иди, я очень устал.
Барон Марвин снова отвернулся к окну, показывая, что разговор окончен. Я покрутила ключ в руках, пожала плечами и повесила его на шею.
Очень не люблю разные неясности. Когда оказываешься в таком глупом положении, то не знаешь как себя вести, и какие события могут произойти в ближайшее время. Но из отца больше ничего не вытащить, остаётся набраться терпения и ждать того, что произойдёт. А то, что в ближайшее время на меня и отца навалится целый рой событий, я нисколько не сомневалась.
Отец настаивает на моём замужестве с герцогом Брентоном. Значит, предстоит неприятное объяснение со стариком и ещё один неприятный разговор с моим отцом.
Половину ночи я ворочалась, обдумывая поставленный отцом ультиматум. Я даже не пыталась себя уговорить согласиться на его требования. Надо было что-то придумать, чтобы увильнуть от этой участи. Но никакие мысли на этот счёт мне в голову не шли. Устав от этих бесплодных размышлений, я заснула.
Утром меня разбудил истошный крик Матильды. Я вскочила с кровати, наспех оделась и выскочила из спальни. Матильда продолжала кричать, но в её воплях не было ничего вразумительного. Они раздавались из спальни отца.
Вбежав в комнату, я увидела лежавшего на подушках барона. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что отец скончался. Его щёки ввалились ещё больше, лицо приобрело мертвенную бледность, а обычно хорошо зачёсанные волосы теперь рассыпались по его лбу в беспорядке.
Возле кровати усопшего стояла Матильда и продолжала орать.
— Замолчите! — прикрикнула я на неё.
Служанка повернула ко мне испуганное заплаканное лицо и, казалось, только от моего окрика пришла в себя.