В день похорон с самого утра в поместье стали прибывать гости. Они молча приветствовали друг друга кивками и перебрасывались малозначимыми фразами.
Толпа со скорбными лицами действовала на меня угнетающе, а сердце щемило от жалости к отцу, которого, как он сам считал, непреодолимые обстоятельства по сути загнали в тупик.
Каждый из гостей подходил ко мне, чтобы выразить соболезнования и поддержать ободряющими словами. Я еле сдерживалась, чтобы не расплакаться и искала в себе силы, чтобы дотянуть этот день до конца.
Одним из первых на похороны приехал герцог Брентон. Его экипаж, запряжённой четвёркой вороных коней, и карета, украшенная султанами из страусовых перьев, выглядели убедительно и богато.
Как и остальных гостей, я встретила герцога возле парадной лестницы. К счастью, Брентон понимал, что длинные объяснения и разговоры сейчас неуместны. Он подошёл ко мне, лёгким кивком меня поприветствовал и положил ладонь на моё предплечье.
— Скорблю, сочувствую, — коротко сказал он.
Я кивнула в ответ, и Брентон вошёл в дом. Последним в поместье прибыл барон Мэвис. Я его видела первый раз в жизни. За свои двадцать лет я лишь пару раз слышала от отца упоминания о существовании его родного брата. Никаких других подробностей о стоявшем передо мной дяде у меня не было.
Теперь я могла хорошенько рассмотреть моего ближайшего родственника. Барон Мэвис был крепким мужчиной. Несмотря на приближавшуюся старость, его нельзя было назвать дряхлым. Широкие плечи, прямая осанка и жёсткий взгляд выдавали в нём твёрдого человека, который не знает сомнений.
В первые секунды нашей встречи во мне шевельнулись родственные чувства к дяде, и я интуитивно бросилась ему навстречу. К моему удивлению, барон был холоден, но не отстранился от меня, а лишь окинул меня цепким и холодным взглядом, которой мне совершенно не понравился.
— Я Эйлин, — представилась я барону.
— Я брат твоего отца барон Мэвис, — ответил мой родственник.
Меня подмывало рассказать ему о видах на меня герцога Брентона. Но с другой стороны, я не была уверена, нужно ли это делать. В любом случае, этот разговор можно было начать лишь по завершении похорон и поминальной трапезы с участием многочисленных гостей.
После погребального обряда гости собрались в столовой, где в воздухе висело тягостное молчание. Через силу наши соседи и знакомые произносили хвалебные речи в адрес барона Марвина, вспоминали случаи из жизни, встречи с моим отцом. Женщины лили слёзы и всхлипывали, промакивая покрасневшие носы маленькими носовыми платками.