Разумная его часть предлагала немедленно уходить, но, во-первых, Ларсу даже сидеть было тяжело, во-вторых, ни своих штанов, ни рубахи он не увидел, а в-третьих, раз уж добрался до ведьмы, можно и поговорить. А бежать голышом по лесу, кишащему тварями, — верх глупости. Как и возвращаться в таком виде в город. Убить не убьют, но засмеют — точно.
— Где моя одежда?
— Где-то там, — женщина махнула в сторону двери, на улицу. — Я такую грязь в дом не потащу. Хочешь, стирай сам, колодец во дворе. А пока… Сейчас что-нибудь подберу, — она окинула его внимательным взглядом, ничуть не смущаясь наготы, и, выйдя из комнаты, вскоре вернулась с широкими штанами и кинула ему на колени. — Держи, должен влезть.
Влез. Правда, в зеркало лучше не смотреть. Штаны доходили ему до голени, мешком висели на бедрах и еле сошлись на животе. Возмущение рвалось с языка, но Ларс вспомнил о собственном плачевном положении и поспешно его проглотил. С ведьмы станется выкинуть его из дома и без порток.
— Хороший мальчик, — с довольным видом произнесла женщина, и тотчас захотелось зарычать и доказать обратное: не мальчик и не хороший. — Как тебя зовут?
— Ларс. — Это было грубо и невежливо, отделаться только личными именем и не упомянуть родной клан. Но больше ничего не осталось. — А тебя?
— Вас, — поправила его ведьма, — К взрослым обращаются на «вы». Раньше щенков учили этикету. Теперь не так?
— Я не щенок! — он всё-таки показал зубы.
— Неужели? Тогда будь хорошим взрослым волком, перекидывайся и зализывай раны, — предложила она широким жестом, никак не отреагировав на его выпад. Превращение ускоряло у оборотней метаболизм и подстёгивало ток магической энергии, и на мохнатой шкуре повреждения заживали куда быстрее, чем на человеке.
Ларс молча и зло стиснул кулаки.
Он явился к ней именно из-за сложностей с оборотом, только озвучить причину не успел, так что удар пришёлся по больному. Как почувствовала! Вот же… ведьма. Даром что волчица.
Хозяйка дома выдержала паузу, не дождалась ответа и новых возмущений, но и настаивать на обращении не стала.
— Можешь называть меня Нитой, — так же без клана назвалась она. — Сегодня оставайся здесь, постелю на лавке. Стол, уж не обессудь, пригодится для других целей, а кровать у меня одна. Если завтра плечу полегчает, провожу до города. Ты что у могильника забыл?