- Это каким же?
А вот ответная улыбка Дариуса выглядела далеко не наигранной, а вполне себе натуральной и даже чуть-чуть печальной.
- Я поклялся твоей матери, что больше никогда к ней не приближусь и буду держаться от неё и вас на максимально возможном для этого расстоянии. Даже подумывал отправиться в одну из межгалактических экспедиций на ближайшую пару тысяч лет.
Астон от очередного приступа «культурного шока» выдохнул из лёгких порывистым смешком, не зная, как на самом деле всё это воспринимать и, тем более, продолжать слушать дальше. Уж как-то это всё выглядело… притянутым за уши и не совсем вязалось с происходящей действительностью.
- Как-то ваши… клятвы не особо вписываются в общую картину нынешних событий. В каком именно месте вы тогда решили заделаться моим личным ангелом-хранителем? А, точнее, с какого вдруг перепуга? И как вы не сумели породниться с нашим коленом, если ваш клан самый древний и буквально сам выбирает с кем и когда… скрещиваться. Это мы не можем по собственной воле выходить за его пределы и претендовать на смешение крови с другими родами. Вернее, не могли когда-то…
А сейчас не могут по причинам полной биологической неспособности к деторождению.
- По тем же причинам, что и все остальные кланы. – Дариус лениво повёл головой и даже плечами, немного удивляясь то ли забывчивости, то ли неожиданной неосведомлённости у своего оппонента. – Именно первые кланы из-за постоянного друг с другом смешения и наплодили все существующие ныне колена цессерийцев. Я родился как раз в те годы, когда уже было запрещено создавать новые ветви и разрывать внутрисемейные связи со своим родом. Меня не успели ещё тогда зачать, но уже определили мне будущую пару. Сплошной прагматизм и чисто деловой просчёт. Никакой романтики. А ведь в те времена мы ещё не отказывались от своих врождённых эмоций и не блокировали их большую часть в целях необходимого для всех нас выживания. Так что мне посчастливилось познать все прелести юношеской, а потом и зрелой влюблённости во всех её головокружительных аспектах.
- И каково же это было? – не похоже, чтобы Астон избавился от изначального скепсиса, продолжая и дальше слушать Грэнвилла с лёгкой и едва ли верящей улыбкой на тонких губах.
Но что-то в выражении лица и ложно апатичных глаз Дариуса он всё же сумел разглядеть или за что-то зацепиться. За едва заметную тень глубоко скрытых воспоминаний. Или же чувств, связанных с этими воспоминаниями – не светлыми и не тёмными, и совсем-совсем нелёгкими.