Вита парня не боялась. Постоять за себя она умела – дед научил. Да и сила у оборотней в любом случае поболе человечьей имеется. Ненамного, но на такого соперника с легкостью хватит.
Парень вел себя мирно. Он не пытался пугать, наоборот, хотел понравиться и вывести разговор на добрую сторону.
– Ты из Игривицы же, верно? Я видел тебя…
– А я тебя у нас не видала. – Вита сурово оборвала начатую собеседником фразу.
– Так я ведь… не у вас. Я ведь в большом селе на ярмарке… – попытался оправдаться парень.
– Понятно. – Вита сдержанно качнула головой и оценивающе оглядела собеседника с головы до ног. – Как зовут-то тебя?
– Данияр. А тебя?
– Вита.
– Злая ты, Вита. Отчего? – Данияр дурашливо склонил к плечу голову, став похожим на молодого глуповатого пса.
– Дел много. Рыбу надо домой снести, приготовить. Еще коза заболела, лечить надо.
– Коза, говоришь? А знаешь ли ты, Вита, что перед тобой сейчас стоит лучший знаток козьих болезней? Да чего там козьих – любой скотины!
– Не верится что-то – Вита снова смерила собеседника взглядом.
Хвастун, похоже, тот еще…
– Я ученик лесной ведьмы, – поспешил разъяснить парень. – Сейчас вот лекарское дело изучаю. Мне как раз на скотине тренироваться надобно. Коза твоя очень кстати. Идем?
Он протянул Вите раскрытую ладонь в белой митенке.
– Куда? – насторожилась девушка и отступила на шаг.
– В ведьмину избушку за лекарством, – шепотом пояснил Данияр.
***
Мешок с рыбой остался на берегу, зарытый снегом и прижатый к земле куском тяжелой льдины, чтоб не добралось прибрежное зверье.
Данияр первым шел по лесной тропе, Вита за ним. Она волновалась и не верила до конца, поэтому руки не подала – пропустила вперед. И теперь удивлялась, как вспыхивает по краям тропы всполох потайного морока, сливая ее со снеговой толщей, чтоб скрыть следы. Чтоб не нашли.
– Ведьмы точно не будет дома?
– Точно. Она улетела на важную встречу. Будет послезавтра, а то и вовсе к концу недели, если пурга сильная поднимется.
– Ладно тогда.
Данияр зашагал быстрее.
Тропа сузилась, подступили к ней вплотную чешуйчатые рыжие сосны и разлапистые елки. Схватили за одежду, вцепились рьяно, желая одернуть, попытались обернуть назад, заставить одуматься.
Вита ведьму помнила и боялась.
Помнила ее глаза, маленькие, утопленные глубоко в черепе, алые, как угольки. Помнила одежду, бесцветную, тусклую, как паутина, невесомую и одновременно густую. Помнила голос, скрипучий и величественный. Холодный. Не зря говорят, что ведьму опасается сам Властелин Зимы.