И вот эта песнь сирены. Она распотрошила меня, как рыбу умелой рукой хозяйки. Опять взметнулась горечь, злость на несправедливость судьбы.
Я уже восемь лет плаваю, но даже не думала его искать. После всего того, что наговорила, не стоит ему попадаться на глаза, он меня не простит.
Я схватилась рукой за горло. Душно мне, тошно!
Вскочила на ноги.
– Капитан! Ты в порядке? – крикнул мне рулевой.
– Я в норме! Но что-то в природе не так! Не пойму!
– А, ну, если что, ты говори вслух. Так думать легче. Я хоть и не шибко образованный, но поддакнуть могу! А то эти предсказательницы, задери их стая хорьков, все нервы подняли!
Может, он и прав. Предсказательницы! Вот что меня беспокоит! Эти твари, хоть и пели о тебе, но в их песнях переплеталось прошлое и будущее, они не видели в них разницы.
Так что они там вещали, про голос во мгле, о зове и последнем поцелуе. Руки похолодели. Почему последнем?
– Вспоминай, Эль, – шептала сама себе, – Ну же!
Что-то про бурю и шторм, но мы в него не попадали, так как никогда вместе не плавали, значит, это будущее. Но вечный сон, последний поцелуй… Что происходит, думала я? Сама же уже прислушивалась к своей стихии, где находится ближайший от нас шторм. Стоило мне подумать о нем, как нестерпимо туда потянуло.
Примерно миль за пятьдесят на восток уходил сильный шторм. Ещё толком не осознав, что это значит, я скомандовала: «Право руля, курс на восток».
– Есть, капитан, а что там?
– Сама не знаю, но чую, надо проверить!
Глава 2. НАХОДКА
Мы плыли в нужном направлении, а я стояла на носу корабля, всматриваясь вдаль. Нет, мы медленно плывём, я хочу скорее узнать… Под кораблем заволновалась вода и мы стали набирать ход. Гнала нас вперед, создавая течение, которого здесь никогда не было, это требовало сил и умений, так у меня двести лет опыта!
– Капитан? – в голосе рулевого был вопрос.
– Да, Мич, это я нас убыстряю, очень интересно, не могу ждать.
– Тогда лады, – кивнул он.
Мич был на удивление спокойным человеком, таких редко встретишь. Не создавал суеты, не орал без дела, стойко переносил все тяготы походной жизни, не имел семьи, поэтому всем сердцем любил корабль. Ему он отдавал всё свое свободное время. Всегда находилась досочка, которую надо подновить, гвоздик, который забить, буковку подкрасить, и всё в таком духе. Он бесконечно мог наводить лоск на эту посудину. Я ему не мешала. Вот ещё. Чужая любовь священна, пусть и такая странная.