Зато мне завидовали все девчонки, даже первая красавица факультета Оленька Володарская.
– И почему у меня не получается так мужиков привораживать? – смешно возмущалась она, стреляя глазами и во Влада, и в нашего одногруппника Вадика Писаренко одновременно.
Влад тоже бредил курганами Заволжья. Мы часто обсуждали, что будем делать, когда найдём курган архимага. Там же наверняка должны быть какие-то записи, магические схемы и формулы ушедших во тьму веков титанов магии.
А вместо этого я словила проклятье. Два проклятья, как выяснилось. И даже не смогла ему признаться, потому что это было немыслимо. Стыдище! Дайна Лужникова ворует, да я прежде не то что представить, помыслить о таком не могла!
После экспедиции мы уже не виделись. Я была поглощена своей проблемой, он… Наверное, и у него начались какие-то сложности, которые и привели в итоге во Всеволжск, потому что другой причины для переехать из столицы, оставив матушку одну, быть не могло. Он ведь сразу сказал, что после свадьбы мы будем жить все вместе. «Матушка столько пережила, я не могу бросить её одну», – и это не обсуждалось.
Когда я уезжала в неизведанную глухомань – Вахлуевку, – оставила для него прощальное письмо. Андрей Степанович обещался передать. Я просила прощения и сожалела, что мы не сможем быть вместе. Очень старалась писать сухо и только по существу, потому что Влад эмоций не любил.
Я решила, что порыдаю потом, но слёзы капали и капали на белый листок бумаги. Я брала новый, переписывала и снова заливала его слезами. На четвёртый или пятый раз грудь сдавило так, что стало сложно дышать, и я… открыла глаза.
В ранней рассветной дымке с трудом опознала комнату в квартире ведьмака. Зато серо-белую морду на своей груди опознала сразу. Котик уютно свернулся клубком поверх одеяла и ласково мурлыкал. Я завозилась, пытаясь его спихнуть, и он перелез на подушку, щекоча усами лицо. Я повернулась на бок и снова уснула.
– Смотрите, вот и надпись, – сказал Полянский, снова склоняясь к постаменту. – «Кто нарушит мой покой, будет проклят».
– Ну это понятно, – отмахнулся Андрей Степанович. – Дайна, как у тебя, движется?
Я отплетала второе смертное проклятье, завязанное на скелет ребёнка. Навскидку лет десяти. Вокруг него были и другие скелеты, преграждавшие путь. Шустряк Полянский просто их перепрыгнул, а всем остальным, чтобы пройти, нужно было расчистить дорогу. Я работала с удовольствием, казалось, что проклятья незамысловатые, я-то готовилась к невиданному и неслыханному, а тут…