Кошка в длинном прыжке достигла густых зарослей ядовитой жабьей колючки, а Гедже, инстинктивно схватив мелькнувшее перед глазами желтовато-белое, тупо смотрела на конверт. Обыкновенный конверт, какими пользуются в человеческих поселениях, неуместный здесь настолько же, насколько неуместно на охоте эльфийское бальное платье.
— Узнаю, чьи шуточки — руки оторву, — пообещала, задрав голову, Гедже. В просветах ветвей насмешливо проглядывало ярко-голубое летнее небо. Сунув смявшийся конверт в карман, она с тоской посмотрела вслед несостоявшейся шубке. До зимы, конечно, время есть, только вчера проводили ягодник, а впереди до холодов еще целый златолиствень, но о важном всегда лучше побеспокоиться заранее. Хрум тем временем подрыл корни у растущей рядом здоровенной зажорни и тащил ее в пасть, ухватив поперек стебля. Зажорня панически клацала листьями-челюстями, и на какое-то мгновение Гедже даже пожалела ее. Жалеть траву, что за глупость! Наверное, мамочкина кровь не вовремя взыграла. Такое хоть и не часто, но бывало. То начнет чудиться колыбельная в шелесте камыша, то вдруг захочется подкормить чем-нибудь особенным посадки земляной груши или срезать лишние ветки в слишком густом орешнике. То, как сейчас, слышится заполошное “спасите” от несчастной зажорни. И кто из шаловливых духов подзудил отца закрутить с эльфийкой?! Им-то что, надоело — разбежались, а ей всю жизнь мучиться.
Жалеть себя Гедже от души ненавидела, а потому быстренько перенесла жалость на душераздирающие страдания зажорни, которую Хрум истово терзал клыками.
— Куда тебе такая здоровенная? Смотри, сколько маленьких вокруг. Хрумкай — не хочу.
Хрум недовольно чавкнул. Жирная, сочная, мясистая зажорня нравилась ему больше, чем чахленькая мелочь. И, взявшись за нее всерьез, он намеревался довести дело до конца. Где это видано, чтобы настоящие боевые вепри бросали добычу на полпути?
— Давай меняться, — не слишком уверенно предложила Гедже. — Ты мне зажорню, а я тебе, как приедем домой, ведро земляных груш. Сладких, сочных, хрустящих, не чета всяким жилистым и кислым зажорням. Посадим ее на краю поля, будет мышей ловить, все польза.
Хрум повел ухом, с сомнением подергал пятаком — мол, что там может поймать этот недожеванный куст! Но отпустил. Зажорня расправила стебель, тряхнула листьями. Так и почудился стон облегчения.