— И вообще, на его убийство было выдано негласное разрешение, не так ли?
— Но ты и Вианон не полицейские, — возразил Эдвин. — Поэтому на вас подобная, скажем так, привилегия не распространяется.
— Но я же градоначальница Фено!
— Бывшая, — сухо ответил профессор. — Теперь правила устанавливают сверху, и я ничего не могу поделать. К тому же и сам отстранён.
— Ладно, — почти по-человечески вздохнула Гризельда. — Значит, будем действовать по старинке?
— Что, снова наведаешься в Асторис?
— Придётся.
Плёссинг немного помолчал, пристально глядя на усыплённого шершня в колбе. Но уже несколько секунд спустя озвучил новую мысль:
— А как же труп старика? Неужели ты не дашь Ноне закончить начатое дело?
— И что мне это даст? Сейчас важнее сделать живой фарфор, пока наши запасы душевной энергии не иссякли, понимаешь? Сейчас, когда мы обе, считай, в розыске, правильно «питаться» не преступая закон, нам будет гораздо и гораздо сложнее.
— Но если это дело не закончить, он может вам помешать. Он может захватить…
— Ничего он не сможет. Даош слаб, тебе ли не знать?
На это Плёссинг предпочёл не отвечать. Вздохнув, он лишь поспешил покинуть подвал, чтобы поскорее переместиться обратно в личный кабинет, пользуясь специальной дверью, ведущей прямо в подземному ходу до кабинета директора ФУПА. Благо, этой должности его пока не лишили. А значит, работу со студентами никто не отменял.
Гризельда продолжила взирать на колбу усыпляющей плазмы. В уме она тщательно составляла план последующих действий. Теперь ей придётся экономить душевную энергию, ведь силы её были на исходе. И Вианон с каждым разом было всё сложнее и сложнее контролировать.
Молодая, умная, она, наоборот, была полна энергии и желания закончить начатое. Найти наконец труп Филиппа Даош Фено и установить все события того злополучного вечера, когда он провёл ритуал разделения души.
ГЛАВА 3. Обстоятельства
Духота стояла в Сто восьмой подвальной квартире на Тридцать первой улице, когда внутрь вошла кукла, укутанная в серое приталенное пальто. Поверх лысого фарфорового темечка был надет светловолосый мужской парик; нарисованное карандашом неаккуратное лицо бледно-серого цвета не придавало марионетке человечности, впрочем, как и яростный взгляд искусственных глаз с синими хрусталиками вместо зрачков.