Стараясь не шлепать слишком громко босыми ступнями по голому полу, подошла к двери в соседнюю комнату, где лежал раненный охотник, приоткрыла и просунула в щель свою уродливую троллью башку.
Без изменений.
Раненный лежал с закрытыми глазами, грудь его под шерстяным одеялом мерно вздымалась и опадала.
Я вошла в комнату, приблизилась к постели, постояла с минуту, разглядывая лежащего на ней человека. Влажные от пота темные волосы разметались по свернутому одеялу, заменявшему ему подушку. Прямой нос, чуть приоткрытые губы. Волевой подбородок с ямочкой и чуть впалые щеки, покрытые темной щетиной. Широкие брови почти без излома, темные густые ресницы. Интересно, какого цвета у него глаза? Мне почему-то казалось, что они непременно должны быть голубыми. Ну или серыми, на крайний случай.
Я вздохнула.
Красивый. Но что мне с того?
Откинув край одеяла, я размотала тряпицу, убрала сложенное в несколько раз высохшее полотно, пропитанное травяным отваром, и удовлетворенно кивнула. Рана выглядела хорошо. Взяв со стола отрез чистого полотна и бутыль с приготовленным с вечера отваром, сделала свежий компресс, окинула взглядом мускулистый, подтянутый торс и вернула одеяло на место. Настала очередь целебной настойки. Отмерив двадцать капель, я приподняла голову мужчины и поднесла ложку к его рту. Осторожно протолкнула жидкость сквозь неплотно сомкнутые губы и сжатые зубы, проследила, чтобы раненный проглотил лекарство и не поперхнулся и аккуратно уложила обратно. Села на грубо сколоченный табурет, стоявший у его кровати, подперла увесистым кулачищем голову и задумалась.
***
Его губ коснулось что-то холодное, пролилось горечью в горло. Такое яркое ощущение впервые за... сколько? Он не знал. Его кружило в сером мареве, где не было ничего, кроме боли в растерзанном боку, мучительной сухости в горле и иссушающего тело жара. А сейчас появились и другие чувства. Боль больше не терзала его, жажда не мучила, появилось ощущение своего тела, рук, ног, головы. Он лежал на чем-то мягком и был укрыт чем-то теплым и самую малость колючим. А рядом с ним кто-то дышал. Размеренное, тяжелое дыхание, хриплое и шумное.
Дьярви напрягся. Последнее, что он помнил – это зловонная красная пасть медведицы, склонившейся над ним, и ее острые когти, вспарывающие ему бок.