- Я заблудилась, Сережка, - пробормотала Таня ему в шею.
Но Сережка не слушал ее. Он сжимал девушку в объятиях так, что та только попискивала и непрерывно повторял:
- Танька! Танька! Танька!
- Господи! – вырвалось у Тани. – Да ты плачешь, Сереженька. Не плачь, родной мой. Со мной ничего не случилось. Я просто заблудилась.
Это событие, по сути, рядовое, так потрясло обоих, что Таня, если уходила из дома одна, старалась к Сережкиному возвращению с работы быть дома. А если надо было задержаться, она это специально оговаривала.
С квартирой все разрешилось самым странным образом.
- Сережа, - после этого сказала Таня. – Тебе не кажется, что Ленинград поворачивается к нам своей мистической стороной?
- Может быть, может быть, - задумчиво ответил Сережка.
А произошло все до банальности просто и в то же время загадочно. Во время своих блужданий по городу, как она сказала, с целью знакомства с ним, Таня встретила в Летнем саду пожилого мужчину. Пожилых мужчин, тем более такого интеллигентного вида, Таня совершенно не опасалась и поэтому немного пококетничала, когда тот обратился к ней, стоящей перед скульптурой Нереиды.
- У меня такое ощущение, девушка, что вы послужили моделью скульптору.
- Вы что же, считаете меня настолько древней? – Таня обмахнула щеки опахалом ресниц.
- Ой, нет… - делано испугался мужчина. – Вы юны и прекрасны. Просто похожи… И я подумал…
Таня повернулась, чтобы уйти.
- О не уходите, - заторопился мужчина. – Постойте. Вы так похожи на мою дочь, какой она была, - мужчина отвернулся и Тане показалось, что на его щеке блеснула слеза.
- Она умерла? – мягко спросила Таня.
- О нет, - словно испугавшись, сказал мужчина, но тут же словно потух. – Но ей немного осталось. Вот хочу отвезти ее в Израиль. Может там…
- Онкология, - догадалась Таня.
Мужчина кивнул.
- Четвертая стадия. Местные врачи не отказываются, но, мне сказали, что надежд нет. Простите, я не представился, - мужчина церемонно приподнял шляпу. – Яков Абрамович.
- Таня, - Таня порозовела, потому что с ее платьицем реверанс явно не получался, не стоило и стараться.
- Какое чу́дное имя.
Таня порозовела гуще. И ей вдруг захотелось помочь. Не мужчине, хотя он интеллигент и в шляпе. Его дочери. Таня сама была такой дочерью и ей не светил Израиль, где, может быть, могли помочь. А вот Сережка, она уверена, не откажется. Особенно, если она попросит.