— Не знаю. Но, думаю, сейчас у нас есть все шансы об этом узнать, — уверена, в этот момент моя ухмылка походила на хищный оскал.
Распахнув дверь, мы вошли. Родственники вздрогнули. Кей попытался применить уже испробованный способ со своей чарующей улыбкой, но я вдруг поняла: она на меня не действует. Совсем.
— Сестра? Ты что-то хотела? — голос мягкий, словно не он сейчас шипел от того, что все пошло насмарку. Я поразилась его двуличности.
— Да, хотела. Мне интересно, почему Аманта сообщила кухарке, что праздника не будет? Приглашения разосланы, я в предвкушении, и вдруг узнаю, что оказывается, я отказалась отмечать? Как так? Кто мне объяснит?
Я старалась говорить спокойно, но от издевки не смогла отказаться. Тут-то с сестрицы слетела разом вся шелуха. Она вскочила, глаза метают молнии, сама готова зарыдать. Но я прекрасно ощущала фальшь, что мне тут демонстрировали.
— Сьята, ты же мне обещала, что этот праздник будет мой. Ты хотела таким образом вывести меня в свет. А теперь что? Передумала? Медяк цена твоим обещаниям, да?
Ох, сколько праведного гнева в голосе. Она реально думала, что меня подобным можно смутить? Сама не знаю, как так получилось, но я расхохоталась, еще и в ладоши захлопала. Маска обиженки мгновенно слетела с Аманты. Теперь они с братцем смотрели на меня с недоумением. Отсмеявшись, я с искренним восторгом поведала:
— Аманта, по тебе подмостки просто рыдают. Не желаешь попробовать? Станешь настоящей звездой. Так играть. У тебя определенно талант, — но тут веселье слетело напрочь, и я уже со сталью в голосе произнесла: — Праздник мой. Выводить тебя в свет будет твоя мать, если, конечно, отыщет себе достойную партию. Она ведь как и вы не чурается подлыми методами. И да, я хочу, чтобы вы прямо сейчас покинули мой дом. Здесь вам делать нечего. Я не желаю иметь рядом того, кому не доверяю. Вы свой лимит моего доверия исчерпали. И еще, на всякий случай, да, я умирала, зато получила после смерти существенный бонус, на меня больше не действует та отрава, которой вы несколько лет меня пичкали. У вас час на сборы.
Мы вышли. Герн, правда, порывался вернуться и высказать этим гадам все, что он о них думает, я остановила. Из кабинета раздалась ругань. Кей отчитывала сестрицу, та молчала. А что ей было сказать? Сама же виновата.