– Ну? Дальше давай. Из тебя по капле тянуть?
Здоровяк пожал плечами, оглянулся на остальных, посмотрел на молчаливого, следившего за ним, словно зверь, брюнета и продолжил неуверенно:
– Я вообще не знал, кто она. Мы в городе были. Я сидел в машине, когда эти двое вытащили её из какого-то дома. На улице было темно, а на ней только трусы и майка, да мешок на голове. Руки-ноги связаны. Похоже, девка без памяти была. Погрузили в другую машину, а мужики со мной поехали. Они и сказали, что это подружка бывшего мента. Но я не видел её лица. Ну, привезли сюда. Она дрыгалась, когда вытаскивали, пыталась кричать, только рот, видать, заклеили заранее. Забросили в избу. Мы не заходили, нам не велено было. Слышали только: вроде били её там снова. Мат-перемат и стоны.
– Снова? Не понял.
– Ну, когда загружали в багажник, на ней уже были ссадины, грязь… кровь везде. И на трусах.
– Да что ты заладил с этими трусами? Любимая тема?
– Нет, совсем нет, – выгнув губы дугой, отказался «качок» от предположения. – Просто показалось, что…
– Креститься надо, когда кажется.
– Чего делать?
Босс глубоко вздохнул, с трудом скрывая раздражение от тупого подручного.
– Ничего. Дальше давай.
– Валить надо, – опять подал голос брюнет.
– Без тебя решу, что делать и когда. Додик, говори.
– А я уже почти всё рассказал. Когда разрешили эту девку попользовать, я первым пошёл, но тут Рус объявился на поляне, спросил, кого «пакуем». И отодвинул меня, – со злостью произнёс здоровяк и покосился на брюнета.
Блондин повернулся к нему и приподнял бровь, требуя продолжения.
– Что? – спросил Рус. – Это девка того мента. Я не мог отказать себе в удовольствии.
– И не погано было ковыряться в кровавом месиве?
Холодное безразличие в голосе босса смешалось с брезгливостью.
– Не погано, – отрезал брюнет, – вообще пох… Резинки всегда при мне, а запах крови даже бодрит, адреналин так и гудит по венам.
– Ну-ну... Ладно, валим отсюда. Едем по домам. Ты, Рус, со мной, по дороге продолжишь.
– Нет уж, у меня машина осталась в перелеске. Надо забрать. Додика бери с собой, он тебе в красках всё расскажет. И про отбитые яйца не забудет.
– Ну, ты и… – прошипел здоровяк и сузил глаза, наблюдая, как Рус уходил с крошечной поляны, где догорала избушка.
Через некоторое время из мокрого, притихшего леса выбрались три машины. В одной ехали молчаливые исполнители, в другой босс и «качок»; замыкал небольшую колонну чёрный автомобиль Руса.