Например, Временны́е Хроники, где говорилось о противостоянии Хранителей Долины и Властелина Тьмы. Оно продолжалось прорву лет, пока отец Филарета Игоревича не одержал верх в этой борьбе. В своих дневниках Лисецкий-старший писал о всего лишь счастливом стечении обстоятельств (я бы не удивилась узнав, что мужик так и помер от скромности), но даже мне было понятно, что основную роль сыграла сильнейшая в истории концентрация Света.
К тому же, Игорь был первым, кто не пытался уничтожить Тьму, а искал способы договориться. Он признавал и наличие у себя темных сторон, что делало старого Хранителя таким эталонным воплощением справедливости, что даже Мхефиаансиан не смог найти в нем слабины. Это же подтверждали условия, которые Игорь Лисецкий выставил побежденной стороне, прежде, чем отпустить ее с миром...
- В страданиях очищается душа, - не слишком убедительно скрывая раздражение, прокомментировала я мыслительный процесс студента у доски. - Так что вы можете уже подавать прошение в... куда там принято в вашей религии обращаться для канонизации? В конце года вы у меня выйдете может быть не святыми, но мучениками точно!
А вот этот внимательный взгляд ни с чем не спутаешь... Пробежавшие по спине мурашки и округлившиеся глаза жертвы моего интеллектуального садизма подтвердили догадку. Но не прерываться же в несении разумного, доброго, вечного в серые массы юных голов! Даже если на тебя этак оценивающе смотрит звезда мировой социологии. Тем более, что я точно знала, что оценивает он в данный момент мой зад.
Машинально выпрямив спину еще сильнее, я взяла другой кусочек мела и исправила причинно-следственные связи, предложенные альтернативным дарованием, которому не доставала до плеча. Потому что нет большего удовольствия, когда на тебя восхищенно пялится твой собственный муж. И особенно, если он - тысячелетний Властелин Тьмы.
- Так логичней, не находите? - чистой воды выпендреж.
Молодой человек сморгнул наваждение и быстро закивал.
- Здрасьте!.. - выдохнул он явно не мне.
Аудитория резко ожила, студенты вымуштрованно поднялись, приветствуя вошедшего профессора Лыкова. Небрежно кивнув им, Мстислав Ярославович сделал вид, что заинтересовался изображением на доске:
- Марина Станиславовна, можно вас на минуту?
- А успеете? - почти беззвучно шепнула я мужу, проходя мимо него к выходу.