Девушка протянула руку, пытаясь понять, эти тончайшие нити перед глазами кажутся ей или нет. И почувствовала легкое касание, изучающее и холодное, скользкое и чужое. Иное.
— Клара!
Кинс что было силы дернул ее назад, и они повалились навзничь на мостки. Люренц извернулся, словно уж, откатился от нее, прыгнул в лодку и оттолкнулся ногой. На все ушла пара секунд, настолько прытко он все сделал.
— Покажи руку.
Он говорил, будто мертвый, а Кларина ничего не соображала. Она пыталась встать, но взгляд будто зацепился за ладонь, покрытую клубком каких-то серых волос.
— Что это?
Она протянула ему руку, словно с просьбой убрать эту гадость, но вместо этого Кинсдахд отплыл еще дальше.
— Прости, — глухо пробубнил он. — Прости. Это я должен был идти первым.
— Куда ты, Кинс? Что это? — испуганно, на высокой ноте, но еще пытаясь сдерживать панические нотки, снова спросила Кларина.
— Это Анимарьята Мхеус, — раздался звучный, отдаленно знакомый мужской голос, и Клара с Кинсом повернулись на него.
В до этого пустой лодке мэра стоял императорский посланник собственной персоной, а за его спиной развеивались клубы закрывающегося портала. Магик, имени которого Кларина так и не узнала, опирался на внушительную трость с затейливым хрустальным набалдашником. Выглядел он так, будто собрался на бал, а не на болото. Одет был во все тот же роскошный камзол с широкими отворотами на рукавах, белоснежную шелковую рубашку с тончайшим кружевом и начищенные туфли с золотыми пряжками. Аромат его дорогого парфюма с древесными нотками долетал даже до Риц, которая стояла шагах в семи.
Его непроницаемый взгляд и недовольно поджатые губы заставили Клару собраться. Проглотить подступающие слезы, встать и выпрямиться.
— Простите, — произнесла она не своим голосом. — Нас не представили.
Императорский посланник так удивился, что чуть не подавился заготовленной речью. Вместо этого он слегка наклонил голову и сказал:
— Граф Годерик Ольхам фон Рильхмайер к вашим услугам, мисс.
Про себя она присвистнула. Ого, какой знатный! А вслух ответила:
— Мисс Кларина Риц, очень приятно. Так что это за гадость у меня на руке?
Странно, но с его появлением она почувствовала себя увереннее. Будто он мог сотворить некое чудо, недоступное Люренцу.
Рильхмайер усмехнулся. Он повернул голову в сторону открытого дверного проема, из которого наружу тянулись тонкие, словно паутинки, черные нити. Они шевелились, будто щупали воздух в поисках кого-то.