Янес ничего не сказал, тоже подъехал к указателю, ухватился за столб и поставил его прямо. Где-то в земле щелкнуло, и стрелки повернулись, заняв то положение, которое им придали изначально. Дорога, ведущая к таверне, действительно, была левее.
- Мог бы и просто сказать, - буркнул Ламберт, разворачивая лошадь. - Откуда ты знаешь про указатель?
- Я вырос в этих местах, - сухо ответил напарник.
Проскакав ещё мили три, они увидели старое, но ещё крепкое деревянное здание с большой коновязью и вывеской над дверями: "Хромой медведь". Привязав к кольцам лошадей, они вошли в харчевню.
- Пахнет аппетитно, - заметил Ламберт, втянув носом воздух.
Они заказали себе по паре жареных перепелов с овощным рагу и один на двоих кувшин красного полусладкого вина. Слишком поздний ужин или чрезмерно ранний завтрак проходил в гробовом молчании. Напарники иногда бросали друг на друга сердитые взгляды - каждый из них тяготился вынужденным сотрудничеством, ни поделать ничего не мог.
- В целях экономии комнату я снял одну на двоих, - сказал Янес, вытирая губы старой серой салфеткой.
Ламберт только вздернул бровь, выразив этим одновременно недовольство и смирение с ситуацией. Покончив с едой, они поднялись на второй этаж. Номер был самый простой - дощатый стол без скатерти, пара таких же стульев, лишенных даже намека на изыск, три крючка для одежды на стене у двери, маленькое грязное окно, которое не мыли, должно быть, со времени постройки харчевни. И большая двуспальная кровать.
- Я не буду спать на одной кровати с тобой! - громко заявил Ламберт и плюхнулся на перину.
Янес плотно сжал губы и процедил:
- А так хотелось! - и сдернул с кровати одеяло.
- Куда?! - возмутился вор. - Чем я буду укрываться?
- Зато ты спишь на кровати, - возразил комиссар. - А одеяло тогда мне. По-моему, это справедливо.
- Тогда дай мне свой плащ. Иначе я замерзну в этой дыре.
Янес молча бросил ему свой плащ.
- Благодарю, - нехотя фыркнул Ламберт. - Какой грязный...
- Извини. Это дорожный плащ. Другого у меня нет, - парировал Янес, расстилая на полу одеяло.
Через пять минут он погасил лампу. Напарники посопели, покряхтели, повздыхали, устраиваясь каждый на своём месте, и, наконец, затихли. Несколько минут в комнате стояла тишина, а потом голос Янеса произнес:
- У тебя две подушки!