Возле двери стоял веник из прутьев. Я обмела валенки, вошла в сени, переобулась в войлочные чуни, а сами валенки занесла в дом и поставила недалеко от печки, сушиться. Видела, что так вчера делали хозяева дома.
Манефа ничего не сказала, зыркнула исподлобья. Мне опять стало не по себе. Я внутренне поежилась. Не знаю, из-за чего меня невзлюбила эта женщина. Я же не сделала ей ничего плохого. Или она просто не любит пришельцев, или именно я ей не нравлюсь. Чтобы чем-то занять себя, достала сумку с семенами и принялась перебирать, раздумывая, что и как лучше растить. Надо бы узнать у Гавра, через какое время уже станет совсем тепло, без заморозков, а то ведь рассаду надо сеять. Хорошо, что я дома не успела ничего посеять, а то пропали бы мои растюхи. Я посмотрела на подоконник. Поместится только пара ящиков. Окно маленькое. Наверное, не стоит торопиться с рассадой, а то будет страдать от недостатка света. Надо придумать, из чего сколотить ящики нужных размеров и как добыть хорошей земли. Я вынырнула из рассадных мечтаний. Это что же, я всерьез планирую остаться здесь, если уже думаю, как рассаду посеять? Даже не дождавшись инспектора и не узнав, какие условия меня ждут в столице? Я любовно огладила пакетики и принялась собирать их обратно в сумку. Потом просто сидела и раздумывала о своем будущем.
Через некоторое время Манефа отставила прялку и принялась накрывать на стол. Я тут же вскочила, предложила помощь, стала суетиться вокруг, но скорее больше мешала, путаясь под ногами.
Расставив на столе нехитрую смесь, Манефа позвала мужа обедать. Я стояла неподалеку от стола, не решаясь сесть раньше хозяев.
Гавр пришел разрумянившийся, остро пахнущий потом, довольный, с большой охапкой дров и мелкой щепы. Щепу он сложил в ведро, а поленья подвинул ближе к теплому печному боку. Умылся над тазиком и вымыл руки, зашел в спальню в спальню и вернулся в свежей, сухой рубахе.
— Чего не садишься? — весело спросил у меня.
Суп Манефа снова налила в большую деревянную глубокую миску, откуда предполагалось есть всем вместе. Пах он просто изумительно, овощи и крупа хорошо разварились, сверху плавали шкварки, отдавшие бульону весь вкус и аромат. К супу полагалось по ломтику серого хлеба каждому и отвар из сушеных мелких яблочек и груш. Я довольно сильно успела проголодаться, но очень старалась, чтобы моя ложка ныряла в миску не чаще ложек хозяев.