После обеда, который оставил меня несколько голодной, я снова попыталась помочь Манефе. Она ничего не говорила, но, мне кажется, только сердилась и думала, что я мешаюсь у нее под руками.
Вечером Гавр и в самом деле растопил баню. Когда она прогрелась, Манефа жестом позвала меня париться. Я очень боялась, что тут парятся мужчины и женщины вместе. К счастью, это меня миновало. Я не очень любила это развлечение, бани и парилки всякие, от жары быстро скисала. Так что, как только меня отхлестали веником, чуть не выбив всю душу, я вымылась, вытерлась, закуталась потеплее и помчалась домой.
— Все уже? — удивился Гарв. Он сидел у стола, завернув край скатерти, и вырезал ложку, подвинув лампу поближе.
— Да. Не люблю, когда жарко.
— Эх, — вздохнул хозяин. — В чем только душа держится.
Накинув дубленку, Гавр отправился в баню, к жене.
На ужин была какая-то очередная каша, теперь с сушеными грибами, где сушеных грибов было больше, чем той каши, горячий травяной отвар и спрессованные брикетики каких-то лесных ягод, похожие на конфеты. Такого изобилия, какое мне было представлено в первый день, больше не было. Я стала догадываться, что с едой в лесной деревне не очень густо. Конечно, если здесь лес, то сильно много злаков не вырастить. Скорее всего, зерно, крупы и мука привозные. А если далеко от мест произрастания, то очень дорогие. Если нельзя охотиться в лесу, то и с мясом негусто. Это заставляло задуматься.