Ива почувствовала, как бледнеет от гнева.
— Не смей лезть к моей маме! — отчеканила она и отпила горячий кофе. Поморщилась, обжегшись.
— Так я не лез бы, малыш, — ласково сказал Павел и накрыл своей рукой руку Ивы, — если бы ты с радаров не пропала.
— Ну вот твое желание и исполнилось, — сказала девушка, выдергивая руку. — Говори!
Но Павел многозначительно молчал и медленно пил кофе.
Боже! А ведь когда-то давно Ива была на седьмом небе от счастья, когда сидела за одним столиком с этим человеком. И ее не смущало даже, что он решал за нее все, вплоть до выбора еды и напитков.
— Меня отец сделал замом, — небрежно бросил Павел, и Ива постаралась не расплыться в ехидной улыбке.
Когда-то Павел кричал, что он не собирается быть папенькиным сыночком. Что всего в жизни добьется сам. Что сделает бизнес с нуля и переплюнет отца.
Правда, «бизнес с нуля» подразумевал то, что он брал у отца большую сумму на очередной старт-ап, а когда тот с треском проваливался, не расстраивался и продолжал «поиски себя». Ива тогда слепо верила в талант жениха и утешала бедного, искренне веря в то, что у него все однажды получится. Что ж, кажется, Павел наконец взялся за ум, а точнее — решил, что самостоятельность и креативность не его стезя, и вернулся под крыло папочки.
— Поздравляю, — равнодушно бросила она.
— Дачку тут себе прикупил в коттеджном поселке, — продолжил хвастаться мужчина. — Дом построил. С бильярдной на третьем этаже, с сауной и бассейном.
— Круто! — с тоской бросив взгляд по сторонам, выдавила из себя Ива.
— Пора семьей обзаводиться, — закончил Павел.
— Так обзаводись, — пожала плечами Ива.
— А ты мне помоги в этом, малыш, — снова поймал руку Ивы Павел, но не отпустил, когда девушка дернулась.
— В смысле?
— Давай попробуем снова, Ивка, — прямо сказал Павел. — Ведь ты меня любила.
— Любила, — нехотя призналась девушка, — любила-любила, да перелюбила.
— Брось! Нам же хорошо было вместе. Ну вспомни, малыш!
Теперь голос Павла звучал вкрадчиво. Он принялся поглаживать пальцем запястье Ивы, и девушка вздрогнула. Но не от физического томления, а от ужаса снова вернуться в прошлое. Некстати вспомнила, как Павел уговаривал ее однажды сделать татуировку на интимном месте: «Вход только для…» Ей было тогда одновременно и смешно, и противно, и страшно. И она еле отбилась от его настойчивых уговоров. Как, как она тогда не разглядела в этом мужчине жуткого собственника, ревнивца и эгоиста?