Максим не стал возражать против «отдыха». Казалось бы, ну его на фиг – начинать каждое утро с неизменной физической подготовки, выслушивать короткие поучительные нотации и терпеть вмешательство в личные вкусы вреда здоровью с периодическим рукоприкладством бывшего рыцаря? Если уж продолжать миссию избавления общества от охотников за феями, то зимой… Но сейчас так важно не быть одному – точнее, не оставаться наедине со своими мыслями. Физическая подготовка вошла в привычку и перестала раздражать, став потребностью. Нотации Макс научился фильтровать, отделяя разумные зёрна от обычной ворчежни. Компания Фомы не мешала заниматься музыкой, напротив – та самая чувствительность, которая при знакомстве в полицейском участке стала поводом для словесного укола, делала попутчика прекрасным, благодарным слушателем, в котором нуждается всякий музыкант.
Комариный час миновал. Звенящие кровопивцы вечернюю норму выполнили, разлетаясь по безопасным листикам и веточкам в поисках укрытия на ночь. Прихлопнув на шее последнюю зазевавшуюся пару-тройку, ведьмин внук устроился на удобно изогнутом в виде природного кресла бревне, вынимая из чехла любимую гитару. Скоро должен вернуться Фома, тогда нужно будет вскипятить воду на походной газовой плитке и заварить чай.
Макс рассеянно перебирал струны в чередовании фрагментов знакомых мелодий и импровизаций, на которые был способен лишь он сам. Чутким слухом парень улавливал ласкающую уши простую музыку природных объектов, компонуя и вплетая в попурри, к содержанию которого он даже не прислушивался, прикрыв глаза и сознанием бодрствуя где-то далеко отсюда.
{Стаккато} дятла, исполняемое клювом по стволу старого дерева…
Эффектное {тремоло} одинокой запоздалой лягушки, призывающей пару уже после того, как массовый концерт земноводных окончен…
Тонкое {пиццикато} расправляющихся травинок, с которых скатились последние капли оставшейся после дождя влаги… [Прим. авт.: названия музыкальных штрихов – вариации возможны как для смычковых струнных инструментов, так и для гитары.]
… и мягко опустившаяся вуаль перламутровой ночи, внимающей магии музыки.
Приближающегося Фому обозначило деликатное покашливание и как бы случайное звяканье крышки на объёмистом котелке – бывший рыцарь, чья очередь была сегодня заниматься приготовлением ужина, возвращался из зоны костров и мангалов с собственноручно сваренной ухой, из лично же выловленной озёрной свежей рыбы: налима и ершей. Поздноватый ужин, дело к полуночи, а кто запретит? Завтра можно выспаться, благо, никому не на работу…