– Сегодня его лучше не трогать, – что-то в голосе Мирона Ивановича заставило младшего дознавателя слегка вздрогнуть, хотя он говорил вроде как мягко и даже сочувственно. Только вот сочувствие было обращено не к ней. – Сегодня у него очередная годовщина гибели напарницы. На кладбище он.
Влада едва не сорвалась с места в карьер, но с трудом сдержалась.
– На завтра… Вот держи, – полковник выхватил из ящика бумагу, написал что-то, поставил печать. – Будешь его сегодня искать – не удивлюсь, если он тебя пришибёт.
– Спасибо, – Влада, наконец, поднялась со стула.
Да какое там – вскочила не хуже дежурного Суслика. Разве что стул не опрокинула.
А всё-таки… Всё-таки Кирсан Гордеев – лучший. Иначе с чего бы его до сих пор держали на службе, если он нарушал дисциплину и все это прекрасно знали? И полковник вместо него предлагал аж двух братьев – правда, с учётом личного Владиного интереса это её несколько смутило.
«Ладно, – подумала она, идя к служебной моторетке, – завтра я увижу Кирсана. Смогу провести с ним вместе какое-то время, даже если… ничего не будет». И тут же кольнуло: в прошлый раз Кирсан ей ни словом не обмолвился о погибшей напарнице, которую любил. А любил ведь, раз нарочно берёт дополнительный выходной и рискует доверием полковника Мирона Пущина, заливая горе вином.
Перекатывая мысли, словно стеклянные шарики, так и сяк, Влада села за руль. Вонюче фыркнув бензиновым выхлопом, моторетка зарычала и покатилась по булыжникам. Влада вырулила на проспект Освобождения, а чуть позже свернула в тихий квартал за гостиницей «Громада». Была у неё одна мыслишка, где ещё поискать пропавшего свидетеля – но пока только одним глазком глянуть, потихоньку, чтоб не спугнуть.
Поэтому она оставила моторетку возле кондитерской лавочки и пешком отправилась вдоль по Раздольной – улочке, где всего-то стояло шесть домов. Ветер притих, снег перестал сыпать так, будто у Батюшки-Мороза прохудились все перины. Шум с улиц сюда почти не доносился. Так что в наступившей тишине Влада прекрасно слышала любые, даже тихие звуки. Где-то мяукала кошка, где-то капала вода. Возле дома номер три снег присыпал дорожку, на ней красовались небольшие, отчётливые следы галош в мелкую косую сеточку.
Один отпечаток оказался настолько чётким, что Влада различила даже прямоугольник заводской печати. «ЗРИ-1» – значилось на ней. Ещё бы глаз пририсовали, было бы забавно. Но нет, не смотреть в оба предлагал Завод Резиновых Изделий, а носить галоши, резиновые боты и пользоваться прочими, прочными и непромокаемыми, изделиями.