«Отрыжка Сета… Совсем забыл о нём!» – запоздало похолодел мужчина, осознав, какой опасности только что избежал.
Слишком подобострастный и ласковый жрец Хора прибыл в Пер-Уаджет по велению самого Усефаиса, а тот отдал этот приказ явно не из беспокойства о духовном благополучии молодого номарха. Но от милостей фараона не отказываются, даже когда они отдают плахой. Волей-неволей приходилось каждую неделю в день Хора встречать слащавого толстяка благосклонным взглядом и вести долгие бесполезные беседы о душе и божественном провидении. Особо жреца интересовали горести молодого господина и его отношение к фараону. Нахт даже не задавался вопросом, почему. И так всё было понятно. И вот этот человек едва не стал невольным свидетелем его гневной вспышки. Неудивительно, что Мерес-Анх сидела в полуобморочном состоянии, а у самого Нахта по спине под туникой ползли капли холодного пота. Только что он чуть не погубил не только себя, но и всё, что осталось от его семьи – мать и сестру.
«Само провидение его столкнуло, – подумал молодой номарх, пропуская мимо ушей витиеватое приветствие жреца и краем глаза рассматривая медную ножку укатившегося под матушкин стул светильника. – Или божественная воля. Кто ты, мой спаситель? Кто ещё помнит о моей несчастной земле?»
Ответа, конечно же, не последовало. Не считать же за ответ вычурную здравицу фараону, которую как раз выплетал языком толстый жрец. Впрочем, Нахт ответа и не ждал. В той безвыходной яме, где он барахтался последние полгода, уже одна мысль, что, возможно, где-то кто-то играет на его стороне, сверкала ярким солнечным лучом.
– Сегодня я бы хотел поговорить с тобой о гневе, мой благородный господин, – пропел жрец, получив разрешение сесть на низкую скамью. – Гнев дарован нам богами. Ты знал об этом, благословенный Нахт?
– Всё, что есть у людей, даровано им богами, – опустив уголки губ в походящей случаю постной гримасе, Нахт насторожился. Ахтой не мог услышать его неосторожные слова, он пришёл позже. Даже в длинный коридор, ведущий в комнату, он ступил, когда медный светильник уже выбил тревожную дробь по плитам пола. А вдруг всё же?..
– Ты прав, мой господин. Злаки и звери, счастье и горе, любовь и гнев – всё мы получили из рук великих богов. Но люди в своём скудоумии часто используют эти дары на печаль богам, а не к их удовольствию. И мой долг наставить любого заплутавшего на верный путь к светозарному посмертию, – второй раз покосившись на перевёрнутый стул номарха, проговорил Ахтой.