— А как я узнаю, что ты и есть Громовлад?
— Вот!
Артефактор молча оттянул рукав плотной туники и показал мне широкий серебряный чеканный браслет с изображением священного бука с золотыми желудями. В центре дерева был хрустальный шар, в котором светился рунический знак Наследия. Такой же изображен и на гобелене в кабинете наставницы Хлои. А ещё у нее на запястье метка — коричневый жёлудь. Ее я тоже заметила и у Громовлада под браслетом.
— Спасибо!
— Кушать будешь? — поинтересовался мужчина, наполнил пустой кубок на столе пивом и подвинул ко мне глубокую закрытую глиняную тарелку.
— Нет, я завтракала.
— Нас ждёт долгий путь, — настоял напарник, и пошел в конец комнаты посмотреть через окно.
— Я могу создать портал, если это далеко, — предложила я, отпив прохладный напиток со вкусом ячменя и меда.
— Я и сам мог бы, но лучше не оставлять после себя тут таких следов. Громовлад продолжал что-то высматривать в окне.
— Когда мы отправимся?
— Как только, так сразу, — тихо сказал он, опершись о стену.
— Мы от кого-то прячемся?
Я подвинула ближе тарелку. Напарник был прав. Вдруг придется скакать неизвестно сколько дней и ночей. Он бессмертный, ему-то что. Мне же запасные силы очень нужны.
— С чего ты взяла? — симпатичная мужская морда снова пристально посмотрела на меня.
— Вы что-то там высматриваете или кого-то?!
— Жду, когда все затихнет. И попрошу на ты, не люблю, когда мне девушки выкают.
Громовлад оставил занавеску в покое и подошёл к столу, у него был тяжёлый шаг.
— Ладно.
— Смотрю ты не сильно разговорчивая, — он присел напротив.
— Не люблю болтать, — ответила я, рассматривая его защитный талисман на тяжелой плетеной цепочке в форме листа с сияющим малахитом.
— Это из-за воспитания в академии, совсем скоро ты поменяешься, вот увидишь, — он улыбнулся уголком рта.
— Вообще-то, всегда такая была.
— Ну, значит, идеальной женой кому-то будешь, — пошутил Громовлад и поднял кубок.
Я ничего не ответила и спрятала взгляд в тарелке с курицей.
ГЛАВА 5
Я сомневалась, что мой напарник-принц намеревался тут ночевать. В комнате был спертый воздух, воняло мочой и сыростью. За стенами смешались громкие голоса постояльцев, женские стоны, раздражающий смех пьяниц.
Грубо выструганная покалеченная мебель была, вероятно, старее, чем сам постоялый двор. Постель из мешковины, набитая соломой. Мутное, немытое окно с короткими дырявыми занавесками. На столешнице догорала единственная во всей комнате свеча.