Да, тут все не дураки пожрать, я смотрю!
Дальше передо мной открылся сад. Ничего такой, большой, наверное, красивый. Яблони там, и еще какие-то деревья. Я в этом не разбирался. Мне милее всего были городские трущобы с узкими вонючими закоулками, замусоренными дворами и грязными высотками. Да, чего там говорить! Даже мусорные баки в узорах граффити были мне милее всех садов, будь они хоть тысячу раз висячими. Слыхал я и про такое чудо в школьные времена.
Добротная конюшня порадовала ароматом сена и крепким запахом навоза.
Кони содержались отлично. Все лоснящиеся, с блеском в прекрасных темных глазах. Нам бы таких воспитателей в детдом, как здешние конюхи, может быть, моя жизнь и не закончилась бы так бесславно и одиноко мёрзло.
Впрочем, обижаться на судьбу не стоило.
Мне выпал уникальный шанс.
Один на миллион!
Всё изменить.
Прогнуть жизнь под себя.
Только… то, что я болтал для своей интуиции: «Прожить по-человечески», – было для меня словами.
Я не понимал, как это? Хуже того, не чувствовал.
Ладно, ныть некогда.
Домище в четыре этажа с колоннами, вышколенными слугами, садом, конюшней мне подходил.
Насущно было обкорнать кудри. Я вошел в дом искать дворецкого.
Тот нашелся в столовой, покивал, сказал, что пошлет за куафёром.
Странное слово, незнакомое, лишь бы ножницы у него нормальные были.
Парикмахер оказался неплохим, и ножницы его тупыми не были, он обрезал все мои лохмы, взбил, расчесал и удалился.
Мне захотелось есть. От скуки, должно быть. Я пошел в столовую, спросить что-нибудь на второй завтрак.
В столовой никого не было.
Разглядев свое отражение в блестящем боку самовара, я крякнул, слишком уж пышной вышла новая прическа, и потянулся к крану, чаю захотелось.
Но кипятка там не было.
Я пошевелил крышку самовара-монстра, оттуда выпрыгнул рыжий наглючий котяра и уставился на меня зеленым и синим глазюками.
–Император! Опять, ты, скотина, в самоваре спал?! – рявкнул вбежаший с подносом дворецкий.
Кот по-чеширски улыбнулся и, мявкнув: «Грыр-р-р-мяу-у-у-у», – сиганул на самый верх бархатной шторы.
– Приструните, ваша светлость, своего фамильяра! – прорычал дворецкий, направляясь к окну.
Думал котяру поймать, что ли?
Не так всё просто!
Кот с этм не был согласен.
Котяра с говорящим именем, вцепился когтями в бархат и пробороздил два ряда нехилых дыр в несчастных, случайно подвернувшихся его лапам шторах.