Если, конечно, суметь спуститься с высоты к пляжу.
Отец раздвинул и поднёс к лицу подзорную трубу.
- И то верно, - медленно выговорил он. - Корабль! Да и рядом с ним какие-то люди, не похожие на рыбаков.
Он передал мне трубу и я внимательно осмотрела потерпевшего бедствие.
Слишком далеко. Корабль виден, а люди у его бока - не очень, маленькие фигурки, стоявшие кольцом вокруг чего-то. Или кого-то.
- Неплохо бы им показать, что у берега есть хозяин, - заявил мой родитель. - Особенно если это разбойнички вдруг пожаловали в наши владения.
- Дозвольте мне, отец! - воскликнула я.
Разбойников и мертвокрадов у нас не жаловали. Народ в прибрежных поселениях, может, и пробавлялся присвоением всего, что волны выбрасывали, и мы смотрели на то сквозь пальцы, лишь бы десятину платили. Но вот чужие с тем же самым промыслом у нас не задерживались.
Свои выплюнутых бурей не добивали никогда, наоборот, подбирали и старались выходить. Считали, что иначе отвернётся от них удача. А без удачи в море выходить - лишь за собственной гибелью. Чужие вели себя по-другому. Не чтили море, плевали на закон, ясный лик Светозарного, с огорчением взирающий на их дела, ни во что не ставили. И с грабежами приходили потом в поселения.
Пришёл во владения наши с разбоем, ушёл на Вечные Отмели без головы!
- Ступайте, - кивнул мне отец. - Но помните: хоть и видно отсюда всё, как на ладони даже и без трубы, но на портал потребуется время. Если вы, дочь моя, ворон считать начнёте и сдуру пропустите удар…
- Я буду достойна деяний наших предков, отец, - отвечала я. - Я не пропущу!
- Возьмите с собою Рамида и Чайку, - двое воинов тронули коней в мою сторону. - И да пребудет с вами благословение Светозарного: вы - на своей земле. Не посрамите наш род перед чужаками!
Пока наш маленький отряд двигался сквозь расщелину, по которой можно было спуститься на пляж конным всадникам, я думала. Мать моя умерла в родах, так что даже лица её я не помнила. Портреты - о да, их много висело по стенам нашего замка, отец любил покойную жену настолько, что до сих пор не терпел рядом с собою других женщин. Ему предлагали в жёны своих дочерей все наши соседи, отец неизменно отказывался.
Был он суров и жёсток, со мною держал себя на равных, и спрашивал с меня, как с равной. Учил меня, как иные учат только сыновей. И требовал с меня так, как ещё не всякий отец от сына.